— Не телепатия, Юра. Совсем не телепатия. Просто люди мыслят одинаково.
— Это хорошо или плохо?
— Что же хорошего в стереотипе? Скоро мы совсем стандартными станем, телевизия поможет.
…Машина въехала в Сестрорецк. Слева дома высились темными утесами. Лишь в одном из них светились рядом несколько окон. Справа, на берегу Разлива, горел большой костер, бросая отсветы на перевернутые лодки. Около костра стояли люди. Наверное, рыбаки собирались на утреннюю рыбалку.
— Да, Юра, кстати. Рыбалка-то у тебя пропала? — ехидно поинтересовался Корнилов.
Белянчиков промолчал. Обернувшись назад, он проводил глазами растворявшийся в темноте костер.
— Нет, правда, — не унимался Игорь Васильевич. — Вы же собирались с Петруниным?
— А-а… — отозвался наконец неопределенно капитан и сказал, обращаясь к шоферу: — У Дома композиторов притормози, Алексей. Там нас зеленогорские ребята ждут.
Шофер кивнул.
— Юра, ты Мавродина знал? — спросил после недолгого молчания Корнилов. Мысли об умершем старике тяготили его и на душе словно камень лежал.
— Из Василеостровского, что ли? Знал. Здоровый такой дед… Из паспортного стола…
— Умер.
— Чего с ним приключилось? Он же только недавно на пенсию вышел.
От слова «приключилось» Корнилова передернуло.
— Приключится, если у тебя в груди три дырочки от пуль! — сказал он ворчливо. — Это ему после войны так повезло. Мавродин ведь всю жизнь в розыске проработал. Только последние годы в паспортный перевели. «Королем сыска» в Ленинграде считался. Любил старик повторять: пока ноги об дорогу не обобьешь, ни одного мазурика не найдешь…
Белянчиков неодобрительно хмыкнул. Он слыл в управлении ярым поборником научных методов розыска и скептически относился к достижениям «королей сыска». Корнилову стало обидно за Мавродина, и он с горячностью сказал:
— Я всем знакомым журналистам твердил — поговорите с Мавродиным, ведь это энциклопедия уголовного розыска. Такая книга могла бы получиться.
Белянчиков промолчал.
На пятидесятом километре Приморского шоссе, у Дома композиторов, их ждал газик Зеленогорского райотдела. Незнакомый Корнилову молодой капитан доложил, что рядом с домом, где видели Самарцева, устроена засада.
— Что будем делать? — спросил Игорь Васильевич.
Капитан пожал плечами:
— Мы вас ждали, товарищ подполковник. Сами не решились ничего предпринимать. Засаду вот устроили…
— Засада — это хорошо. А как дальше действовать? Идти с обыском? Ждать утра?
Капитан молчал.
— Не стесняйтесь, давайте свои предложения! Вы же лучше нас обстановку знаете.
— Я думаю, что ждать — только время терять, — сказал наконец капитан, но не очень решительно. — Надо сейчас нагрянуть. Вдруг он сегодня там ночует. Будем ждать — темп потеряем.
— Молодец, капитан, — удовлетворенно сказал Корнилов. — Темп, темп! У нас времени мало осталось. Где тот участковый уполномоченный, что Самарцева опознал?
— В машине.
— Приглашайте сюда.
— Зуев, давай к нам! — крикнул капитан.
Из машины вылез невысокий толстячок в форме. Коротко козырнул:
— Старший лейтенант Зуев.
Похож он был скорее на молодого доктора, чем на милиционера. Круглое мягкое лицо, большие роговые очки.