— Наслаждался.

— Пока твой одурманенный похотью мозг не остыл настолько, чтобы вообразить, будто я пытаюсь поймать тебя?

Лицо Флинна потемнело, как туча.

— Значит, пытаешься? — не выдержал он.

— Но зачем мне это?

— Некоторым женщинам только того и надо.

— Ты имеешь в виду женщин вообще, верно? — безмятежно улыбнулась Фелисия. — Но я дам тебе возможность усомниться в своей правоте. Что же до меня, позволь заверить, мои мотивы так же эгоистичны, как и твои. Ты потрясающий, а материнство меня в данный момент не интересует. Как тебе известно, я была замужем четыре года. Неужели забыла упомянуть, что за все это время ни разу не забеременела? Поэтому ты в полной безопасности, Флинн. Тебе лучше?

Он медленно вздохнул и покаянно улыбнулся:

— На коленях смиренно прошу прощения.

— Извинения приняты. Могу я, однако, заметить, что если ты так уж озабочен коварством женщин, следовало бы самому подумать о кондоме. Не находишь, что это здравая мысль?

— Обычно я так и делаю.

Она сощурилась:

— Но не со мной?

Флинн ошеломленно моргнул, но тут же ослепил ее теплой мальчишеской улыбкой.

— У меня нет объяснений.

— И ты не желаешь об этом думать?

— Совершенно верно, — согласился он.

— Представь, я тоже. Мы не в том положении, чтобы предаваться размышлениям об этой… — она обвела широким жестом богатую обстановку спальни, — эскападе в «Отель де Пари», а если бы и попытались, пришлось бы положить конец этому безумию.

— Чего мне совершенно не хочется.

Фелисия величаво подняла руку.

— Если не возражаешь, я попросила бы о небольшом антракте. Мне действительно нужно попасть домой и сообщить слугам, что со мной все в порядке.

— Пусть придут сюда.

— Я сгорю со стыда.

— В таком случае я поеду вместе с тобой.

Он не хотел отпускать ее даже ненадолго. Боялся потерять?! Фелисия покачала головой:

— Я поеду первая, чтобы вымостить дорогу.

Флинн рассмеялся:

— Можно подумать, ты несовершеннолетняя и боишься опекунов!

— Они больше чем опекуны — они мои друзья. Поэтому я поеду вперед, а ты, если захочешь, следом.

— Еще бы не захотеть, — проворчал Флинн.

Фелисия радостно улыбнулась:

— Я так на это надеялась!

— Долго мне придется ждать?

Он и в самом деле чувствовал себя подростком, сгорающим от нетерпения.

— Дай мне… скажем… два часа. Достаточно, чтобы объяснить наши… отношения, только не нужно бояться этого слова, я употребила его за неимением более точного. Зато они смогут порадоваться хорошему известию о выигрыше и, следовательно, о будущей уплате долга. — Фелисия коснулась его руки и добавила: — За это я вечно буду у тебя в долгу.

— А я — у тебя, за столь восхитительную компанию, — учтиво ответил Флинн. — Но если я должен ждать целых два часа, буду крайне признателен, если ты уйдешь немедленно, чтобы я смог увидеть тебя как можно скорее. Я помогу тебе одеться.

Фелисия не знала, чем вызвана такая спешка. Возможно, он действительно говорил правду, а может, просто хотел поскорее избавиться от нее. Такой ветреный мужчина не связывает себя обязательствами. Поэтому трудно сказать, появится он через два часа или исчезнет навсегда. Но если и так, у нее останутся не только чудесные воспоминания, но и деньги на уплату долга, и новые восхитительные познания о чувственных играх между мужчиной и женщиной.