Наверх вела широкая лестница. У её подножия стояла мадам Гортензия, одна, без Робина – видимо, узнала про букет уже после его ухода, а на верхней площадке замер господин Жмутс. Было ясно, что разговор только что завершился, причём в пользу хозяина «Цветолюкса»: он самодовольно скалился, как обычно, одной стороной рта, а мадам стояла сгорбленная и совершенно сломленная.

Она обернулась на звук, но ничего не произнесла и с безразличным видом наблюдала за моим приближением.

– Вы вор и негодяй! – выкрикнула я, подбегая к лестнице. – Вы украли идею букета у мадам!

– Ты, наверное, имеешь в виду моё последнее пополнение, жемчужину моего магазина – мечти-и-и-рисы? – Он произнес это нараспев и демонстративно втянул воздух, словно вдыхая аромат. – Так вот, они целиком и полностью моё детище. Результат моего гения.

– Никакие они не ваши, это мадам их придумала, а вы украли!

– Осторожнее, девочка, не стоит бросаться такими обвинениями. И что за глупые бредни? Спроси любого в Потерии, и он тебе скажет, что хозяйка «Эксклюзив-нюха» давно выдохлась и теперь даже не в состоянии научить свои цветы элементарному приветствию. Где уж ей до такого букета! Время её занюханной лавочки прошло, настала эра «Цветолюкса»!

Он торжествующе выпрямился, сверкнув моноклем.

– Мадам, ну что же вы стоите, скажите ему!

Мне на плечи легли руки Озриэля, но я повела плечами, скидывая их. Я не желала успокаиваться!

Гномка наконец разомкнула губы.

– Сказать о чем? – бесцветно спросила она. – Что меня предали под моей собственной крышей?

В этот момент на рукав господина Жмутса вскарабкалось яркое пятнышко. Я вгляделась и с трудом узнала Лизоблюдку: синие лепестки покрыты уродливыми малиновыми завитушками и усеяны пятнышками, похожими на лишай. Даже на таком порядочном расстоянии я почувствовала запах грязных носков. Так вот кто побывал в моей комнате и рылся в вещах! Это Лизоблюдка украл кровеит. Значит, он снова туда наведался в моё отсутствие, и зелье Озриэля сработало, покрыв его несмываемыми пятнами. Получается, бутончик шпионил и за мной, и за мадам и доносил обо всём Жмутсу!

Мужчина поморщился от запаха, щелчком скинул цветок и вытер это место платком:

– Не смей так больше делать.

Лизоблюдка поголубел от унижения и подобострастно подполз к его ботинкам.

– Предатель! – вскричала я, указывая на него. – Это он рассказал про букет.

– Да, меня окружают одни предатели, – глухо сказала гномка, отвернулась и направилась к выходу.

Проходя мимо нас с Озриэлем, она не глядя сунула мне что-то в руки:

– Чтобы к вечеру тебя не было в моей лавке, – сказала она и вышла за дверь.

Я раскрыла ладони и узнала подаренный Рудольфо кровеит. Значит, Лизоблюдка выбрал именно этот день и этот момент, чтобы отдать его ей, и, судя по всему, сопроводил всё лживым рассказом с участием меня и Рудольфо. Жмутс и его приспешник тщательно всё спланировали, чтобы поражение хозяйки «Эксклюзив-нюха» было полным.

Тут на втором этаже застучали лёгкие шаги, и чистый детский голос произнёс:

– Дядя, что за шум? Кто там?

Наверное, в тот миг я почувствовала себя примерно так же, как и мадам, потому что на лестницу вышел Кен. Тщательно причёсанный, в чистом костюмчике. Он посмотрел вниз, увидел меня и побледнел.