— Перестань клянчить, Дерек. Давай, собирайся на работу и не забудь своих внуков где-нибудь на полпути к детскому саду.
— Это было всего один раз.
— А дедушка Кристофер говорил, что он чуть не потерял маленького дедушку Дерека, когда гулял с ним в парке, — заявил пятилетний Дин, заставляя задорно расхохотаться свою младшую сестру. Так как дети не понимали, чем именно отличается дедушка от прадедушки и бабушка от прабабушки, они называли оба вида дедушек и бабушек по именам.
Заявления Дина и громкий смех Элис заставили смутиться деда, который встретился с изумленным взглядом бабушки. Эту и многие другие истории мы знали наизусть (о выбитом молочном зубе моего отца дверной ручкой, разбитой вазе бабушки, случайно отрезанных телефонных проводах, съеденных пончиках в честь дня рождения королевы, постиранном портмоне), и лишь бабушка, снова и снова слыша одну и ту же историю, с изумлением смотрела на деда, заставляя его всякий раз смущаться своих затёртых признаний, словно в первый раз. В нашей семье эту милую пару называли «Неостывшими», проводя параллель с фильмом «Выживший»[8].
— Они провели вместе полвека и к началу второй половины не остыли, — говорил отец.
— А представь, что бы было, если бы мы спали в одной лошади на двоих и делили одну медвежью шкуру, — подхватывал дед. — Вот это была бы сила любви!
— Будто тебе уж силы не хватает, — смеялась вставной челюстью бабушка.
Наконец отец с детьми ушел в садик, и мама начала прибираться со стола. Я и Тэмми помогли ей, пока дед с бабушкой усаживались на диван напротив телевизора.
На сей раз я пришла ровно в девять — ни минутой раньше. По правде говоря, я даже хотела задержаться, но мне слишком хорошо платили за каждую минуту моей жизни, так что потраченное мной время впустую напрямую играло против меня.
По обыкновению дверь открыл Джонатан. «День начался!», — мысленно вздохнула я, после чего перешагнула порог.
Швейцар показал мне, куда обычно привозят продукты — оказалось, что за кухней есть коридор с неприметной дверью. Когда Джонатан ушел, я села в уже полюбившееся мне кресло-качалку, застеленное пледом из мягких помпонов, и напряженно начала ожидать курьера, мысленно прокручивая в голове, что именно приготовлю из заказанных продуктов. В пятнадцать минут одиннадцатого раздался звонок, заставивший меня вскочить с насиженного гнезда. Быстрым шагом направившись к задней двери и пытаясь ступать как можно более тихо, чтобы Мартин и Рик не расслышали моей суетливости, я едва удерживалась, чтобы не сорваться на бег. Расплатившись с курьером, я положила сдачу вместе с чеком в большую деревянную шкатулку, специально разделенную на две секции, после чего снова отправилась на кухню.
К часу дня первое, второе, салат и десерт были приготовлены. Я редко готовила нечто большее, чем яичница с тостом, но криворукой меня точно нельзя было назвать. Обед на двоих выглядел более чем просто аппетитным.
Ровно в час, когда я заканчивала сервировку стола, на кухню вихрем ворвался малолетний Олдридж и с криком: «Это просто ужасно!», — выбежал вон. Я столько сил и нервов потратила на приготовление обеда, чтобы этот избалованный сопляк в итоге посмел заявить нечто подобное?! Выпустив из легких сдавленный поток воздуха и облокотившись двумя руками о спинку дорогостоящего барного стула с изысканной резьбой, я нагнулась вперед, чтобы рассмотреть кончики своих тапок. Я зачастую отстранялась от происходящего вокруг подобным образом, чтобы попытаться сосредоточиться или перестать злиться.