Когда появился нужный указатель, говорящий о съезде с Рублевского шоссе на дорогу к частным коттеджам, я сбросил газ и стал примерным водителем.

По дороге к особняку Ревенанта я обогнал всего лишь одну машину — длинный черный «роллс-ройс». Ощутил за тонированными стеклами своих братьев и, оказавшись впереди, позволил себе несколько больше допустимого приличиями. Прочитал мысли пассажиров. Котировки валют, падение цен на нефть, продажа территории под застройку нового жилищного комплекса. Вне всякого сомнения — размышления уважаемого Вьесчи.

Еще десять минут — и «понтиак» остановился у высоких кованых ворот. Охраны здесь было много. Конечно же, все люди. Двое плечистых ребят в штатском подошли к машине. Я опустил стекло и вежливо улыбнулся:

— Добрый вечер, господа. Я на совещание.

— Ваше имя?

— Дарэл Эриксон.

Один из них сверился с бумагами, которые держал в руках, нашел мое имя в списке приглашенных и кивнул:

— Документы, пожалуйста.

Я протянул водительские права. Секьюрити внимательно изучил фотографию, сверился с вежливо улыбающимся оригиналом.

— Все в порядке. Вы знаете дорогу?

— Да.

— Доброй ночи, господин Эриксон.

Я кивнул, подарил им еще одну улыбку и направил «понтиак» через парк к особняку. Парень был очень любезен. Из этого можно сделать лишь один вывод: тхорнисхи еще не прибыли. Обычно после общения с Миклошем люди перестают быть вежливыми.

Аллея, по которой я вел машину, была ярко освещена, фонари в стиле конца девятнадцатого века походили на огромных светлячков. И сам того не желая, я вспомнил, как восьмилетним ребенком заблудился в лесу. Темно. Страшно и холодно. Нет сил, чтобы плакать. И вдруг сотни светящихся звездочек замерцали среди елей. Яркие зеленые огоньки хаотично плыли в ночи, превращая ее из угрюмой старухи в веселую девушку. Они заставили забыть о страхе и времени и дождаться того прекрасного мига, когда первые лучи солнца засияли сквозь деревья. И помогли мне найти дорогу.

Спустя годы я вновь вернулся в лес своего детства. И была ночь, которая давно уже стала привычной и родной. И были яркие образы светляков. Но теперь мне каждый раз приходилось уходить гораздо раньше, чем небо на востоке вспыхнет рассветом…

Особняк Ревенанта был построен в стиле ампир. Я подогнал машину к левому крылу замка и припарковался возле черного «ягуара» Фелиции. Тут же стоял «Форд Мустанг». Чья это машина — я не знал.

У «ягуара», небрежно облокотившись о машину, стояла Констанс, которая одарила меня недовольным взглядом. Я не стал читать ее мысли. От раздраженного сумбура ирландки могла заболеть голова. Дир-дале проигнорировала мое приветствие. Все как всегда.

— Где Фелиция?

— Ждет тебя в особняке.

Гранд Леди ожидала нас в вестибюле, у гигантского аквариума. За стеклом в непрерывно струящемся потоке воды медленно плавали два огромных осетра. Они едва шевелили плавниками, изредка касаясь друг друга острыми носами. Костяные пластины, покрывающие вытянутые тела, казались гладкими, словно лед, а кожа жесткой и грубой, как наждачная бумага. Желтые глаза с черными продольными зрачками, совершенно не похожие на рыбьи, с пристальным вниманием смотрели по сторонам. Я бы сам с удовольствием постоял пару минут у прозрачной стены и понаблюдал за ними.