– Блин, вас сюда привезли, кормят, учат, деньги тратят, а вы стекла бьете.

– Слышь, что наехал? – возмутился Жендос. – Там сразу разбито было, все равно менять. Мы просто меткость тренировали. А в нижнее я из-за тебя попал.

Сергей встал, шагнул к точке ведения огня и сказал:

– Отошел. Моя очередь.

– Все равно этот мешает, – напомнил Жендос, но неохотно освободил позицию.

– Его проблемы, – пробормотал Сергей и выбрал камешек помельче. – Следующий покрупнее будет, потом кирпидоном, как Вадя хотел.

Щегол посмотрел на него, оглянулся на разбитое стекло и задрал руки – не сдаваясь, а так, чтобы прикрыть мишень.

– Слушай, ну его на фиг, – сказал Жендос.

Сергей прицелился, глядя поверх камешка. Пальцы у щегла были растопырены. Круто будет, если камешек свистнет между пальцев и попадет в осколок, в стиле Робин Гуда.

– Серый, не надо, – сказал Вадя тревожно.

Вот ссыкуны. А зацеплю щегла – так он сам виноват, не мешай старшим, тем более не лезь на линию огня.

Сергей отвел руку.

– Ушибу, – сказали сбоку.

Все вздрогнули и повернулись.

Теперь на краю полянки стоял коротко стриженный пацан, о которого Сергей споткнулся в автобусе. Вот напасть. Вечно он под ногами путается.

Пацан держал в руке обломок кирпича.

– Ты чего лезешь, а? – спросил Жендос. – Мы просто играем. Да, Серый?

Сергей улыбнулся и, переводя взгляд со стриженого на щегла, замахнулся посильнее. Щегол затоптался, водя руками, чтобы прикрыть побольше стекла. Стриженый отвел руку для броска. И Сергей понял, что кирпич обязательно попадет. В него. В плечо, в ухо или в висок. Или глаз выбьет.

Сергей потоптался, почти как щегол, наверное. Разозлился, отшвырнул камешек – щегол выдохнул, заметно обмякая, – и развернулся к стриженому:

– Слышь, пролетарий. Ты с булыжником только самый дерзкий, да? Иди сюда, давай как пацан! Раз-два-три-зассал?

Стриженый уронил камень под ноги и приглашающе поманил Сергея к себе. Сергей ругнулся и рванул к стриженому. Тот сделал несколько шагов назад и скомандовал:

– Стоп!

Сергей почему-то остановился. Рванувшие за ним Вадя и Жендос тоже. Стриженый сказал, тыкая себе за макушку:

– Туда смотри. Выше. Видишь?

– Скворечник, что ли? – недоуменно спросил Жендос, вглядываясь в темный короб, приделанный к стволу на пятиметровой, что ли, высоте.

А Серый сразу все понял, хоть и не видел ни разу камер наблюдения. Он повел взглядом по стволу, убеждаясь, что провод от камеры, местами прикрытый жестяными уголками, идет к земле и прячется между корнями, и сказал:

– Провокатор.

– Ага. Это телевизионная камера. Она всю дорогу снимает, сейчас – конкретно ваши лица. Махаться полезете – вышибут на фиг не только из лагеря, а вообще отовсюду и родителям сообщат.

– А твоим не сообщат? – спросил Жендос злобно.

– А моим пофиг, – отрезал стриженый таким тоном, что стало понятно: не врет. – Валите отсюда, пока не обнаружилось, что вы госимущество портите.

– Да ни фига мы не!.. – закипел Жендос, но Сергей перебил:

– Ты же все равно застучишь.

– Я не стучу и стекла не бью, – сказал стриженый. – Бегом марш.

– Вот ты, бляха, командир! – начал было Жендос, но Сергей молча двинулся мимо стриженого и прочь. Вадя за ним.