Замерев, Дженсен молча смотрел на меня, пока я восстанавливала

дыхание.

– Какого черта это было? – с полуулыбкой спросил он. – Думал, ты не

бегаешь.

Я рассмеялась и, откинув голову назад, посмотрела на небо. Воздух был

холодным и немного влажным, а небо было того же оттенка, что и мое

любимое платье цвета индиго.

– Понятия не имею. Просто мы были там такие серьезные, – я прижала

руки к бокам. – Я не против, кстати, но… кажется, я немного выпила.

– Пиппа, я не… – Дженсен замолчал, когда я развернулась и, подойдя к

маленькому окошку сарая, заглянула внутрь. Как и предполагал Найл, тут

был разнообразный садовый инвентарь, ведра, брезент и шланги.

– Что ж. Тут совершенно не интересно, – повернувшись к нему, сказала

я. – К сожалению, Найл угадал.

Глубоко вздохнув, Дженсен посмотрел на меня с непонятным

выражением на лице.

https://vk.com/beautiful_bastard_club

– В чем дело? – спросила я.

Он невесело рассмеялся.

– Ты не можешь просто… – он сделал паузу и провел рукой по волосам.

– Не можешь просто взять и убежать куда-то в темный виноградник.

– Тогда с какой стати ты побежал за мной?

Он удивленно заморгал.

– Ну то есть… – замявшись, он вроде бы нашел что-то нелепое в своем

ответе, но все равно выдал мне его: – Я не могу тебе позволить бегать по

темному винограднику одной.

Это меня насмешило.

– Дженсен. По городским меркам от ресторана я отбежала меньше чем

на квартал.

Мы оба оглянулись на посетителей, все еще крутившихся у патио и

ожидающих, когда их впустят, и не обращающих на нас никакого внимания.

Повернувшись, я посмотрела на его профиль, тускло освещенный

фонарями с дальней винодельни. Я задумалась, а не вспоминал ли он о

нашем разговоре за столом, о том парадоксе недоверия себе и непонимания

других.

– Мне жаль насчет Бекки, – сказала я, и он слегка вздрогнул и посмотрел

на меня. – Уверена, что тебе многие говорили это тогда – как только это

случилось, и все было еще по-живому. Но не сомневаюсь, что с тех пор

больше никто ничего не сказал.

Полностью развернувшись в мою сторону, он ничего мне не ответил,

кроме осторожного:

– Да…

– Я помню время, когда умерла моя бабушка, – я отвела взгляд и

посмотрела на бесконечные ряды виноградных лоз. – Это было много лет

назад; она была достаточно молодой. Мне было одиннадцать, а ей… так,

сейчас… почти восемьдесят.

– Мне очень жаль, – тихо произнес Дженсен.

Я улыбнулась ему.

– Спасибо. Самое интересное в том, что поначалу все очень грустили из-

за нас. И искренне. Но со временем ее уход ощущался все тяжелее – по

крайней мере, для Леле. Стало все больше недоставать всех этих мелких и

важных моментов с бабулей. То есть с течением времени легче не стало.

Просто наша печаль стала тише. Мы просто перестали об этом говорить, но

я знаю, что Леле очень тяжело не делиться со своей мамой каждой, даже

незначительной горестью и мелкой победой, – я снова посмотрела на него. –

К чему я это веду: да, прошло шесть… Шесть лет?

– Да. Шесть, – подтвердил он.

– Так вот, шесть лет спустя хочу сказать тебе, что мне очень жаль, что

она больше не часть твоей жизни.

Он кивнул, открыл рот, но потом сдержался и промолчал. Дженсен явно