- Здравствуй, Сережа! Я письмо твое получила... Арсений гостит у меня, сейчас подойдет. Он женат, ждут первенца. Его рукоположили, - иссякнув новостями, она замолчала, говоря взглядом вот что: "А теперь расскажи о себе - зачем вдруг приехал?" (а то, что она думала в глубине, Юля перехватывала на полпути к взгляду и не пускала наружу: "Ой, Сережа, какой ты весь животами со всех сторон обложенный стал. А раньше у тебя гири-гантели по всем углам. Может быть, ты улетал в свою вину перед нами, а тело без присмотра все загребало в пределах досягаемости и совало в себя").
Он всегда искал самое основное начальство. Одно время по училищу прошла эпидемия вызывания духов. Курсант Кокшаров (кстати, в гору идет - надо поздравить его с очередным званием) спросил у блюдечка: "Когда я сдам дисциплину 34-10?" Само собой предполагалось, что духи настолько выше, что даже знают, какой засекреченный учебный курс имеется в виду под "34-10". А Сергей тогда спросил, в каком чине он выйдет в отставку. Блюдечко недолго думало: генерал-майором. Он тогда еще огорчился: почему не полным генералом. Юля смотрит так вопросительно, вот-вот спросит, с какими звездами я попал на гражданку.
Но она не спросила. Подошел Арсений, сын, а теперь его нужно называть "отец", вот времена, и познакомил со своей женой, то есть матушкой. Матушка Наталья по контрасту с мужем выглядела очень нарядно: в обширной шляпе из мелкой соломки и в необъятном длинном платье из ситца в мелкий цветочек, месяце так на шестом, прикинул Сергей.
Юля вздохнула: непонятно, для чего тебе эта встреча нужна, но, может, зачем-то это нужно.
Сергей слышал какие-то слухи, даже, кажется, Кокшаров писал ему в Москву, что Юля участвовала в каком-то нелепом шоу с воскрешением якобы, на что только эта церковь не пойдет... чтобы... Он опасливо посмотрел вверх: прости, забыл, где нахожусь. Видимо, Наталья, невестка, знала все и относилась к Сергею без тени родственного чувства. От ее колючего взгляда Сергей побагровел, отвернулся в сторону и кинул в рот таблетку.
- Вот что я хотел... Арсений, у тебя есть брат. Николай, - отдышавшись от сердечного стрекотания, сообщил Сергей.
Юля положила узкую руку свою на грудь и нетерпеливо заперебирала пальцами. Сын слабо улыбнулся: мол, принял к сведению.
- Давайте обменяемся телефонами... со временем будет видно.
- Спешить некуда, - добавила льда матушка Наталья. - В ближайшие два года мы будем в цейтноте.
После всех приличных слов расставания Сергей шел и плакал, надеясь, что тот Маршал, который на небе, понимает, для чего он приезжал сюда. Подумаешь, не сказал пары фраз каких-то: "Юля, прости", то-се...
На него оглядывались миряне, но не потому, что он плакал (многие сюда приезжали с проблемами), а потому что в последние годы Сергей стал сильно походить на Зюганова. Впрочем, Юля этого не заметила - не смотрела вообще телевизор.
На другой день Юля получила бандероль от Вари - там была книга стихов, изданная в Израиле, где Варя с мужем и двумя дочерьми жила уже двенадцать лет. Среди прочего подруга писала: "Когда будете в Париже, обязательно загляните на бульвар Сен-Мишель - там такие музеи!"