– Но Александр Борисович! – преображенец попытался возразить, что негоже ему оставлять своего командира одного, но был остановлен грозным рыком.

– Это приказ! Марш в казарму!

– Так точно! – Белов развернулся и направился обратно к воротам, в которые уже, судя по шуму, залетали кавалеристы во главе с Сашкой Левшиным.

– Да, Гриш, – вдруг окликнул его командир. Белов обернулся. – В кустах то ты чего делал? Опять девку обольщал?

– Невесту искал, – мстительно ответил преображенец. – По вашей да государыни рекомендации!

– Ты на меня зубы-то не скаль! – беззлобно фыркнул подполковник. – а то вмиг на цепь посажу! Иди уж! Жених!

Белов кивнул и вновь направился к воротам. Мимо него проскакал отряд кавалеристов, Григорий лишь успел махнуть рукой другу, давая понять, что все договоренности в силе.

К казармам он пришел окончательно продрогший, усталый и злой. Разбудил Ваську, молча разделся и юркнул под одеяло, с наслаждением вытягиваясь на теплых простынях.

Сон пришел почти сразу. Он был путаный, рваный, и Григорий запомнил лишь то, что бежал куда-то, ища столь полюбившийся запах мяты, растущей у ручья.

Утром Настю разбудил стук в дверь. Выбежавшая на стук Глаша вскоре вернулась.

– Настасья Платоновна, платья принесли! Я сказала, чтоб сундук пока поставили у входа. Потом Петр с Васенькой затащат!

При упоминании имени денщика Белова, Настя лишь вздохнула, строго наказав себе переговорить с преображенцем. Девушка оглянулась на сладко спящую соседку, поднялась и, накинув домашнее платье, вышла в коридор.

Глаша уже открыла сундук, доставая оттуда наряд, в котором Насте надлежало заступать на службу.

– Что тут за шум? – Даша вышла из своей комнаты.

– Платье прислали, – как не старалась Настя выглядеть спокойной, она с восторгом рассматривала обновку.

Голубое, с пеной серебряных кружев, должных подчеркнуть изящество рук и груди, фрейлинское платье вызывало у девушки, привыкшей к гораздо более скромным одеяниям, трепетный восторг.

– Что стоишь, – поторопила её Дарья. – Иди у меня оденься, нам скоро на службу заступать.

Сборы заняли гораздо больше времени, чем предполагала Настя. Красавица императрица была большой модницей, часто меняла наряды и требовала того же от всех.

– Мне сказывали, у нее в комнате тысячи платьев! – щебетала Дарья, поправляя свои локоны.

– Говорят государыню никто дважды в одном не видел? – спросила Настя, припомнив то, что ей рассказывали соседи.

– Конечно! Все ткани, что в Питерсбурх привозят, сперва Елисавете Петровне показывают, а уж потом остальным, – Дарья отстранилась, давая подруге возможность посмотреться на себя в зеркало. – Смотри-ка, как тебе голубой к лицу!

Настя лишь улыбнулась, с удовольствием разглядывая себя в небольшое зеркало.

– Шифр приколи, не забудь, не то государыня по щекам отхлещет! – напомнила Дарья.

Глаша охнула и поспешила принести бриллиантовый вензель на голубом банте, который прикалывался к плечу. Следом за крепостной в комнату зашла и заспанная Лизетта.

– О, вы уже собрались! – поприветствовала она подруг, – Настя, а ты чего с представления ушла?