– Ступайте уже! – устало отозвалась она.

Семеновец еще раз поклонился и направился обратно, к фонтану, откуда доносились музыка и смех, но сама аллея была темная и безлюдная.

Настя стояла и почему-то избегала смотреть в глаза преображенцу.

– Смотрю, тебя ничто уму не учит, – проворчал он, усмехаясь. Не выдержав, девушка вскинула голову и с изумлением заметила, что Григорий улыбается, – Уже ж сходила со мной под руку к государыне! Зачем тебе теперь с Севой гулять понадобилось?

– Ты на что это намекаешь? – оскорбилась Настя.

Чувство признательности за своевременную помощь сразу же испарилась.

– Ни на что, – Белов пожал плечами. Улыбка сошла с его лица. – Хочешь или нет, засватана ты, Настасья, а я не потерплю, чтобы моя невеста с офицерами по кустам разгуливала!

– Да ты! Сам-то хорош! Сплошные амуры! Мне про тебя фрейлины все порассказывали!

– И что же они рассказывали?

– Как ты по девкам бегаешь!

– Ну, коли девка сама в кусты идет… грех не воспользоваться! – разозлился Григорий.

Он ожидал благодарности за помощь, а не упреков. Да и сама Настя была хороша! Разодетая, с ярко сияющими серо-голубыми глазами, она невольно привлекала внимание мужчин, охочих до всего нового.

Белов достаточно долго смотрел, как она, стоя у фонтана, улыбалась сопровождавшему её Севе. А тот аж из кожи вон лез, стараясь угодить. Ну ничего, теперь он поостережется, да и остальные, впрочем, тоже: весть о том, что Насте покровительствует сестра Григория быстро разлетится среди офицеров.

– Я не сама! – вдруг как-то жалобно возразила Настя. – Я просто уйти хотела, они так пронзительно на итальянском верещали, что голова разболелась! Я из-за этого и Севу твоего оттолкнуть не могла!

Белов с изумлением посмотрел на нее и вдруг расхохотался.

– Ты только государыне это не говори, – посоветовал он, – А то с тебя станется!

Настя лишь поморщилась и невольно потерла нывший все сильнее висок. Смех лишь усилил боль. Голову словно сдавливал железный обруч. Григорий заметил это.

– Сильно болит? – вдруг с сочувствием спросил он.

Настя упрямо мотнула головой, при этом закусив губу. Если Белов сейчас уйдет, она сможет попытаться воспользоваться своей силой. Правда, на себе получалось плохо. Но Григорий не уходил. Наоборот, подхватив девушку под руку, он провел её к ближайшей скамейке, усадил и сам сел рядом.

– Посиди просто, – спокойно сказал он. – поутихнет, я тебя до дому провожу.

Девушка лишь скривилась, но, к её удивлению, Григорий оказался прав. Вдали от шума, боль утихла. Настя выдохнула и украдкой взглянула на сидящего рядом гвардейца.

– Прошло? – он повернулся к девушке, как ни в чем не бывало.

К губам прилипла травинка, которую Белов только что жевал. Настя вдруг отметила, что губы у преображенца, что у статуй на каскаде, лепные, а на гладко выбритом подбородке – небольшая ямочка.

Заметив, что гвардеец смотрин на нее настороженно, девушка протянула руку, неловко смахнула травинку с губ, задев пальцами теплую кожу.

– Тебя что, в казармах не кормят? – неловко пошутила Настя.

– Кормят. Коли к ужину являюсь, – ответил Белов.