Правда, есть вероятность того, что она выбираться и не захочет. Но это будет уже ее выбор. Личный. Мы все взрослые люди, каждый выбирает для себя свою дорогу сам.

– О чем задумался? – прощебетала Олеся, пристраивая свою голову мне на плечо. – Что-то не так?

– Все так, – приобнял ее я. – Просто после соития всякая тварь грустна бывает. Закон бытия.

– «Соития», – фыркнула девушка. – Слово-то какое подобрал! Сразу видно – работник пера и чернильницы.

– Не поверишь – чернильницу только в кино видел, – в тон ей ответил я. – Ясно, что с высоты твоих восемнадцати лет я выгляжу дряхлым стариком, но не настолько же?

– Ой, так уж и восемнадцати! – звонко расхохоталась Олеся. – А вот теперь я должна сказать, что ты очень даже молодой мужчина. Или даже нет, не так. Ты любому молодому только так фору дашь. Тем более что это правда

– Засмущала, – затянувшись, хмыкнул я. – Хотя и приятно.

– Вот и обменялись комплиментами! – подытожила Олеся задорно. – Не напомнишь мне, за что кукушка в басне дедушки Крылова хвалит петуха?

– Мы такие, – с гордостью произнес я. – Что есть – то есть.

Чего скрывать – я получал удовольствие и от этого момента, и от этой беседы. Она словно вернула меня в мое недавнее беззаботное прошлое, когда я мог делать то, что хочу, без оглядки на кого-либо.

И, в том числе, время от времени кочевать по кроватям случайных знакомых женского пола. В этих встречах «на раз», без обязательств, без лишних слов, без возможности продолжения, была своя прелесть.

Тут-то, правда, другой случай. Не думаю, что Верейскую всерьез заинтересовали мои мужские достоинства (я сейчас не только о том, что находится ниже пояса, а вообще о себе как о личности), полагаю, дело в другом.

Она укрепляет свои позиции. Роет траншеи, возводит фортификационные укрепления и раздает солдатам их заслуженные «наркомовские» сто грамм. Она хочет закрепиться на этом плацдарме, который был ей занят случайно, а после, скорее всего, даже развить наступление на новые высоты.

И для этого она пускает в ход все, что можно. Ну и что не запрещено законом. Кому-то она дает обещания, с кем-то заключает взаимовыгодные сделки, а мне перепал вот такой довод в ее пользу. То ли как лицу особо ценному, то ли наоборот, по принципу: «ему и этого хватит».

Какое из предположений верное, даже гадать не стану. А зачем?

– …но вообще-то народ с этими богами как с ума посходил, – вырвал меня из раздумий голос Верейской, которая уже перешла с нашей личной темы на условно-служебную. – Кто проповедовать отправился, кто храмы возводит по десятку за неделю. А одна тут недавно вообще на НПС напала, когда тот ее за грабежом застукал, мне про это одна приятельница из отдела игровых расследований с утра рассказала. Причем не новичок какой-нибудь это сделал, а серьезный игрок, глава клана. Не самого большой и сильного, но все же! Вот зачем все было ставить на карту? Чего ради?

Стоп. Стоп-стоп-стоп.

Глава клана. Напала на НПС. Уж не о моей ли, теперь уже точно в будущем не родственнице, идет речь?

– Бред полный, – с готовностью подтвердил я. – На НПС нападать никому не рекомендуется, причем категорически. Это чревато боком. И что с этой шизофреничкой случилось потом? Неужто «учетку» заблокировали?