Аспич не привык, чтобы с ним разговаривали в таком тоне, но его молчание само по себе было признанием ошибки. Он отвернулся, вглядываясь в туман.

— Ну, ладно. Продолжайте.

Чань прищурился. Пока все было довольно просто, но теперь он действовал наугад в той же мере, что и Аспич, хотя тот, возможно, лишь делал вид, что действует наугад.

— В доме находились сотни людей. Это и в самом деле был прием в связи с обручением. Может, за ним скрывалось что-то еще, но прием действительно был, и это создавало для меня трудности, во-первых, в моих попытках смешаться с присутствующими, а во-вторых, на пути к достижению моей цели. Прежде чем вещество успело оказать свое действие, полковник Траппинг скрылся с моих глаз, оставил собрание, ушел по черной лестнице. Я не смог последовать за ним сразу же и был вынужден искать его по всему дому. Когда я наконец нашел его, он был мертв. Я не мог понять почему. Количество яда, что я подсыпал ему, не могло привести к немедленной смерти, и тем не менее на его теле не было никаких следов насилия.

— Вы уверены, что он был мертв?

— Конечно уверен.

— Наверно, вы неправильно рассчитали дозу яда.

— Это невозможно.

— Что же, по-вашему, произошло? И вы так до сих пор и не объяснили, что случилось с телом.

— Я предлагаю вам успокоиться и дослушать меня до конца.

— Я предлагаю вам, черт побери, продолжать ваши объяснения.

Чань пропустил это мимо ушей, сохранив ровный тон.

— На лице Траппинга вокруг глаз были следы, похожие на ожоги, но какой-то правильной формы, похожие на клейма…

— Клейма?

— Верно.

— На лице?

— Как я уже сказал. Далее, в комнате… стоял какой-то странный запах…

— Запах чего?

— Не знаю. Я плохо разбираюсь в запахах.

— Яда?

— Возможно. Не знаю.

Аспич нахмурился, погрузился в размышления.

— Все это… лишено какого-либо смысла! — рявкнул он. — А что насчет этих ожогов?

— Это вопрос, который я задаю вам.

— Это что еще значит? — удивленно сказал Аспич. — Я понятия не имею.

Несколько мгновений они простояли молча. Казалось, что адъютант-полковник сильно встревожен.

— Мой осмотр был прерван, — продолжил Чань. — Я был опять вынужден пробираться через весь дом, на сей раз спасаясь от преследователей. Мне удалось оторваться от них на пути к каналу.

— Ну хорошо, хорошо. А что было в этих телегах?

— Ящики. А что в ящиках — я не знаю.

— А его сообщники?

— Понятия не имею. Там все были в масках.

— А это… Это вещество — вы не думаете, что это вы убили его?

— Я знаю, что его убил не я.

Аспич кивнул:

— Вам хорошо говорить. Но я-то плачу вам так, как если бы вы его убили. А если он объявится живой и здоровый…

— Не объявится.

Аспич натянуто улыбнулся:

— Тогда за вами будет должок.

Он вытащил из кармана мундира тонкий кожаный бумажник и протянул его Чаню, который сунул его в карман пальто.

— Что дальше? — спросил Чань.

— Ничего. Надеюсь, что на этом все закончилось.

— Но вы знаете, что не закончилось, — буркнул Чань. Аспич ничего не ответил. Чань не отставал: — Почему больше не было никаких известий? Кто еще втянут в это? Вандаарифф? Немцы? Кто-то из трех сотен приглашенных гостей? Вы, полковник, либо знаете ответы на эти вопросы, либо нет. Но кто-то спрятал тело, и вы хотите знать почему. Вы уже зашли слишком далеко — дело нужно довести до конца.