Едва поезд миновал пригороды, проводник начал обход купе — отбирал у пассажиров паспорта и билеты. В двухместных он молча совал их в кармашки своей папки в синем переплете, но в купе класса люкс почтительно приложил руку к козырьку:

— К вашим услугам, господин генерал! Вы можете вызвать меня в любое время дня и ночи нажатием вот этой кнопки. Спокойной ночи, господин генерал!

И в следующем купе-люкс — тоже с почтением:

— Спокойной ночи, господин… э-э-э… Ганри Манинг! — Имя и фамилию смуглого молодого человека с усиками проводник не сразу разобрал в его нидерландском паспорте. — Приятного отдыха, господин Манинг!

Гай проверил замок, прислушался к звукам в других купе, разделся, лег и накрылся синим одеялом с большим белым вытканным вензелем WL.

Следующие сутки прошли в бесцельном перелистывании журналов и газет, но когда экспресс пересек германскую границу, Гай почувствовал волнение: он вступал на поле боя.

Хотелось выпить чашку кофе, но было еще очень рано. Он стал смотреть в окно, но с этой стороны зимний пейзаж был уныл, и Гай вышел в коридор. Пейзаж за окном и тут не радовал, но он решил выкурить сигарету в коридоре, чтобы не дымить у себя в купе. Когда он прикуривал, чья-то рука легла на его левое плечо. Оно еще болело. Скосив глаза, Гай увидел черную лайковую перчатку, рукав черного мундира и серебряную тесьму на обшлаге со словами: «Мертвая голова». Эсэсовец. Обернувшись, Гай встретил спокойный, твердый взгляд светлых глаз. «Начинается», — подумал он. Эсэсовец поднял пальцы к козырьку и вежливо проговорил:

— Моя зажигалка не дотянула до Берлина. Разрешите прикурить?

— Пожалуйста.

Они стояли плечом к плечу у окна, молча курили, провожая глазами проплывающие мимо серые мокрые поля.

Погасив окурок в пепельнице, Гай вернулся в купе. От нечего делать перебрал лежавшие на столике рекламные брошюры. В одной из них его внимание привлек адрес «комфортабельного пансиона для солидных деловых людей» в Берлине близ Виттенбергплац, в центре буржуазной западной части города. В нем он и решил остановиться, пока не подыщет себе подходящей квартиры…

Гай был недоволен собой. Невинная просьба прикурить заставила его сердце екнуть. А что же будет дальше — там, в Берлине, где таких фашистов, в форме и в штатском, ему придется видеть с утра до ночи и на каждом шагу? Но одновременно он был и доволен: этот легкий внутренний испуг явился как бы последней контрольной отладкой для его нервов.

Остаток пути прошел без неожиданностей.

В Берлине Гай с вокзала приехал на такси в намеченный пансион и получил хороший номер.

Едва устроив его вещи в комнате и открыв краны в ванной, горничная столкнулась в коридоре с высоким мужчиной в спортивном костюме.

— Утренний обход. Иностранцы есть? — спросил он.

— Да, господин блокварт. В триста десятом. Вот его паспорт.

Блоквартами назывались квартальные уполномоченные гитлеровской партии, наблюдавшие за политической благонадежностью населения.

Пробежав глазами странички документа, блокварт постучал в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошел в номер.

— Господин Манинг?