— У меня к тебя два вопроса. Что ты конкретно вспомнил? За что тебя «переформатировали»? — я загибал пальцы рук. — О! Еще третий! Почему ты думаешь, что тебя возьмут обратно? Я дико извиняюсь, но скорее всего, ты где-то знатно накосячил!

Клоун яростно чесал лысину. У меня появилось опасение, что он ее протрет до мозга.

— Да, немногое. В основном, бои. И подразделение, где служил. И, знаешь, что? — он испуганно посмотрел на меня. — По-моему, я был Сержантом!

— Да ты что! — я вытянулся по стойке смирно.

— Не смешно. За что стерли — не помню. Что возьмут — не думаю. Но очень хочу. Ты не понимаешь! — Клоун задумчиво посмотрел вдаль, подбирая слова. — Это как Семья. Я их не помню. Но люблю!

У меня внутри что-то нарастало.

Поле боя. В воздухе воняет гарью и кровью. Здоровяки в черных доспехов устало смеются, сидя на земле в ожидании эвакуации. У всех на груди и левом плече одинаковая эмблема… Я пытаюсь ее рассмотреть… Но, видение отступает. Остается только ощущение. Семья! Ты не прав, Клоун, я тебя прекрасно понимаю!

— Але! — Клоун тряс меня за плечо и уже замахивался дать мне дружескую пощечину.

— Я в порядке! Порядке!

— А ты посреди боя так не вырубишься? — подозрительно прищурился Клоун.

— Не вырублюсь, не волнуйся!

— Ну-ну…

— Скажи мне еще одну вещь. У десанта разве не свои учебные курсы?

— Так-то да, но пехота — кузница кадров десанта. Они всех перспективных к себе перетягивают — пехотные командиры десантных за это ненавидят!

— А ты перспективный? — я улыбнулся.

— Конечно! — Клоун осекся. — А ты… Не хочешь со мной? Из тебя выйдет толк.

— Неужели? — я развеселился. — Вообще-то я с детства хочу быть качмонавтом!!!

— Кем? — во взгляд Клоуна вернулась подозрительность.

— Леееха! Качмонавтом! — по-ходу, у меня истерика.

Клоун уже даже не моргал. А меня согнуло в приступе смеха. Эка, меня накрыло! Я просмеялся и вытер слезы — благо Клоун больше не пытался привести меня в чувство физическим воздействием.

— Щучу я… Щучу! — я вытер выступившие слезы. — Десант, так десант! Нам, татарам — все равно!

Лицо Клоуна просветлело.

— Правда? Здорово!… А кто такие татары?

Я просто махнул рукой. Пора заканчивать с этой петросянщиной… чтобы не значило это слово.

— Овцу берем с собой. И это не обсуждается!

Клоун закивал головой.

— Конечно! Она толковая! То есть… В смысле послушная! В смысле…

— Да понял я, не напрягайся. В смысле, берем. Кстати, пошли обратно, а то вон Кадет ожил вроде — как бы опять на Овцу не набросился!

— Итак, Кадет, винтовку мы вам отдадим!

Овца посмотрела на меня, сначала недоуменно, потом растерянно. Часто заморгала ресницами. Блин, это как конфету у ребёнка забирать! Моя решимость стала падать. Я отвел от нее взгляд, прочистил горло и продолжил.

— Кхм… В общем, у нас есть одно простое условие. Ты связываешься с бабушкой и рассказываешь про нас. И после обучения мы идем в десант.

Оживший Кадет снова взгрустнул.

— Это невозможно. Из пехотной учебки в десант не берут.

— Ну тебя же возьмут!

— Ну я же это… как его…

— Блатничок? Любимый бабушкин внучок?

Кадет, похоже, обиделся и засопел.