— Сколько ты хочешь? — спросил он.

— За что?

Два человека, заключающие сделку у бокса. Одну из пяти тысяч, совершаемых в компании «Ллойд» в эту же самую секунду.

Из-за облака проглянуло солнце. Луч его, пробившись через бычий глаз полуциркульного окна на вершине свода, позолотил бетон и мрамор. Ослепительный блеск заставил Джастина сощуриться.

— Ну вот что, нечего меня пасти, — сказал он. — Я спешу.

Я открыл было рот, чтобы сказать ему, что надо пойти на встречу с Креспи, и уже начал было говорить, но тут же смолк.

На первый взгляд лицо Джастина выглядело таким же, как и всегда. Но сходство было поверхностным. Обычно его шея и щеки были расслабленными и глянцевитыми, как щеки дельфина. Теперь же на скулах ходили желваки, на шее билась о воротничок жилка, а уголки глаз сотрясал нервный тик. Это было лицо человека, припертого к стенке. Он уже не размышлял. В его жилы выплеснулся адреналин, пронзительно крича: «Спасайся!»

Неожиданно рот мой пересох как промокательная бумага.

Мы находились в самом центре «Ллойд».

Но я стоял на пути Джастина.

Он резко вытянул руку и схватил меня за воротничок. Другой же рукой вцепился в шею и припечатал меня спиной к светлому дубовому углу пустого бокса. Мы выглядели как два человека, беседующих в тихом уголке. В компании «Ллойд» не совершают убийств.

Руки Джастина были сильны, как автомобильные домкраты, и они сжимались на моей шее. Я молотил руками и ногами, но не доставал его.

Я уже начал задыхаться. Стеклянный свод сиял красным светом. За ним, словно налитый кровью глаз, выкатывалось из облаков солнце.

Взревели реактивные двигатели. Но откуда им было взяться в этой шахте под стеклянным небосводом? Двигатели, набирая обороты, гудели лишь в моей голове. И, синхронно им, на меня, Мэри Эллен и Фрэнки обрушивалась тьма.

Вдруг перед моими глазами появилась чья-то голова. Она маячила позади левого плеча Джастина: черные волнистые волосы, загорелое лицо, большие мешки под глазами. Креспи! Он выглядел дряхлым, у него было злобное лицо. Нелепая мысль пришла мне в голову: я не хотел бы, чтоб последним, что мне суждено увидеть в жизни, оказалось лицо Креспи. Зубы его оскалились, как это бывает при физическом усилии, — Джастин издал вопль, который прорвался даже сквозь гул в моей голове. Железная хватка на шее ослабла. Руки Джастина разжались. Он накренился вбок, в сторону парапета, стал приближаться к нему, словно слепой.

Я был прислонен спиной к боксу. Колени утратили способность удерживать меня на ногах, и я оседал на пол. Надо мной нависал Креспи. В правой руке он сжимал нож: длинный, тонкий, с автоматически выпрыгивающим лезвием.

— Теперь тебя, — сказал Креспи.

Гул в голове смолк, на смену ему пришел мой внутренний голос.

«Сэвидж, бестолочь проклятая, — вопил он. — Джастина уже принудили замолчать. Теперь все, что требуется Креспи, это заставить умолкнуть тебя и Бьянку, и тогда он наполовину соскочит с крючка, потому что не удастся доказать его вину полностью».

Я попытался подняться, шевельнуть руками, но они не действовали.

«Ты проиграл», — подумал я.