– Семнадцатого августа, – подсказала Гвенда.

– Именно в тот день? Возможно, я точно не помню.

– Это была суббота.

– Да, вы правы. Как сейчас помню, Джанет еще сказала, что дороги на север будут забиты, но, кажется, она была не права…

– Пожалуйста, попытайтесь вспомнить, майор Эрскин. Когда вы в последний раз видели мою мачеху… Элен?

Он улыбнулся доброй улыбкой.

– Мне не придется для этого чересчур напрягаться. Я видел ее вечером накануне нашего отъезда. На пляже. Я прогуливался там после обеда… и увидел ее. Вокруг никого не было. Я проводил ее до дому. Мы прошли через сад…

– Который был час?

– Не знаю… Часов девять, наверное.

– И вы попрощались?

– И мы попрощались. – Он снова засмеялся. – О, это было совсем не то прощание, о котором вы думаете. Оно было коротким и сухим. Элен сказала: «Пожалуйста, уходите. Уходите быстро. Лучше мне не…» Она замолчала… и я… я ушел.

– Снова в отель?

– Да, да, в конечном счете в отель. Но сначала я долго ходил по округе.

– Трудно ориентироваться в датах по прошествии стольких лет, – сказала Гвенда. – Но мне кажется, что именно в тот самый вечер она исчезла навсегда.

– Ясно. И поскольку мы с женой уехали на следующий день, пошла молва, что она убежала со мной. Странные мысли порой приходят людям в голову.

– И все-таки, – напрямик спросила Гвенда, – она не уехала с вами?

– Боже правый, нет, у нас никогда не возникало такой мысли.

– Тогда как вы думаете, почему она ушла?

Эрскин нахмурился. Он посерьезнел и задумчиво проговорил:

– Понимаю. Ответ на этот вопрос весьма важен в данной ситуации. Она не оставила… э-э… какого-нибудь объяснения?

Гвенда подумала и высказала свое личное мнение:

– Нашли какую-то записку. А вы считаете, что она бежала с кем-нибудь другим?

– Нет, конечно.

– Вы, кажется, уверены в этом.

– Уверен.

– Так почему же она убежала?

– Если она убежала вот так, внезапно, возможно только одно объяснение: она бежала от меня.

– От вас?

– Да. Она, возможно, боялась, что я буду искать новых встреч с ней, буду надоедать. Она, должно быть, видела, что я все еще влюблен в нее, схожу по ней с ума… Да, должно быть, причина в этом.

– Но это не объясняет, почему она так и не вернулась. Скажите, рассказывала ли вам Элен что-нибудь о моем отце? Что она беспокоится о нем? Или… или боится его? Что-то подобное?

– Боялась его? Почему? О, я понимаю, вы думаете, что он был ревнив. Он действительно был ревнивым человеком?

– Не знаю, он умер, когда я была ребенком.

– Вот как. Нет, он всегда казался мне нормальным и симпатичным человеком. Я знаю, что он любил Элен, гордился ею. Это я ревновал Элен к нему.

– Они казались вам счастливой парой?

– Да. Я радовался этому… и в то же время болезненно переживал… Нет, Элен никогда не говорила со мной о нем. Как я уже сказал, мы почти никогда не оставались с ней наедине и никогда не вели доверительных бесед. Но теперь, в свете того, что вы мне рассказали, мне начинает казаться, что Элен в ту последнюю нашу встречу выглядела встревоженной…

– Встревоженной?

– Да. Тогда я думал, что это из-за моей жены… – Он вдруг замолчал. – Но, видимо, причина была более серьезной? – Он взглянул на Гвенду в упор. – Боялась ли она мужа? Ревновал ли он ее к другим мужчинам?