На летней площадке таверны он приметил давешнюю даму. Широкополая фетровая шляпка, голубое пальто, под которым угадывалось клетчатое платье для прогулок. Вообще-то ноябрь. Русских такой погодой не удивить, но чтобы испанцы обосновались в эту пору на свежем воздухе… Однако вдова сидела и пила кофе, пребывая в полном одиночестве. Ах нет. Через столик от нее устроились двое мордоворотов, очень похожих на «волкодавов» некоей госпожи Москаленко.

– Любезный, а можно отправить нашу покупку в порт на русскую шхуну «Газель»? – поинтересовался Борис у лавочника.

– Несомненно.

– Тогда так и поступим, – вручив ему доплату, которой должно было хватить за услугу с лихвой, произнес Измайлов.

– Чего удумал, Борис Николаевич? – с подозрением уточнил Яков.

При этом он эдак ненавязчиво повел плечами и слегка прижал руки, лишний раз убеждаясь в наличии револьвера в плечевой кобуре. Ношение оружия разрешено везде, такой уж мир. Но где-то оно должно быть непременно открытым, а где-то афишировать запрещено, вот как в Гранаде.

– Знакомую увидел, – пояснил Измайлов, указав на окно.

– Не дело, – крякнув, выразил свое отношение моряк.

– Брось, Яков. Я что, преступник и скрываюсь от властей?

– А ну как тебя завлекают, чтобы умыкнуть?

– Вот давай я теперь обложусь охраной и не буду высовывать носа. Пошли уж, цербер.

– Кто?

– Это имя одного мифического пса, стерегущего вход в царство мертвых.

– Вот типун тебе на язык! – в сердцах выдал Яков.

– Извини. Займешь вон тот столик и следи за ее охранниками.

– Да понял уже.

Выйдя из лавки, Борис пропустил промчавшийся мимо автомобиль, обдавший его запахом перегретого пара, смешанного с маслом, и сгоревшего угля. Хорошего, к слову. Копоти практически нет. Антрацитом топят. Может, граф издал закон, запрещающий использовать дрянное топливо?

К слову, город, конечно, закопчен, от этого никуда не деться, коль скоро повсеместно используются паровые машины. Но в то же время несколько чище виденных Измайловым ранее. Так что предположение о топливе вполне имеет под собой основание.

– Здравствуйте, сеньора. Позволите составить вам компанию, – без приглашения опускаясь на стул напротив женщины, произнес Борис.

Двое амбалов, не ожидавших подобной наглости, дернулись было, но баронесса приподняла ручку в белой перчатке в останавливающем жесте. Измайлов, в свою очередь, легонько качнул головой Якову. Тот пожал плечами и уселся за свободный стол, при этом переглянулся с испанцами, задорно подмигнув: мол, не боись, моряк ребенка не обидит. Только вот людям, не привыкшим к его внешности, это вполне может показаться зловещим. Впрочем, охранники и не подумали тушеваться. Окинули обоих нахалов – Бориса и Якова – оценивающими взглядами и потянулись к чашкам с кофе.

– Не дело, сеньора, ставить свою охрану в неловкое положение. Уверен, что они просили вас сесть подальше от входа на площадку, так, чтобы можно было контролировать подходы.

– Действительно, все так и было, – произнесла баронесса с едва заметным кивком и пригубила кофе.

– В таком случае сделайте милость, не наказывайте их, а в следующий раз послушайте совета тех, кто отвечает за вашу безопасность. Будь на моем месте злоумышленник, и от этого благостного пейзажа не осталось бы и следа.