Тут Ламия поняла, что у неё щекотятся мыски ног. Какая дурацкая мысль у невесты, стоявшей перед алтарем. Девушка посмотрела вниз и заметила, что края её пышного платья, выполненного в западном стиле, подрагивают, словно на ветру. Вдруг заколыхались красная ткань, над головой у трех людей, а по залу прошелестел шепот ветра, чуть напоминавший насмешку. Тут, за закрытыми на дубовый засов, храмовыми дверьми послышались какие-то крики, потом глухие удары. Разумные начали подниматься со своих мест, оборачиваясь ко входу. Жрец замер, и любой, кто посмотрел бы на него, решил что мгновение и богослов лопнет как воздушный шарик.

Смолкли крики людей, исчезли глухие удары, не слышно было звона стали, лишь сильнее разгулялся ветер в зале, лишь отчетливее слышалась его насмешка. Наверно сейчас должна была подняться волна шепотков, какое-то волнение или даже паника, но ничего этого не было. Будто натянутые струны в ожидании пальцев тенеса, гости ждали, смотря на дверь. Дубовые засов задрожал, как задрожали и витражи, и все что могло дрожать и дергаться. Шелестели гобелены, платья, тюрбаны и шляпы, дрожали подсвечники и священные свитки, даже мозаика, казалось, неслышно подрагивала.

Потом был оглушительный треск, сравнимый с тем, который издают подломленные городские ворота. Дубовая балка, лежащая на стальных петлях, разломилась как щепка, и рухнула в проходе. Открылись двери. Там, среди груды тел, дышащих но пребывающих явно в бессознательном состоянии, стоял некто. Некто был высок, широк в плечах, но фигуру его скрывал черный плащ, из под которого виднелся черный наряд Имперского кавалериста. Черные ботфорты, черные штаны, черные перчатки на руках, черная рубашка, черная кожаная жилетка и черная широкополая шляпа вестника, которую вполне можно использовать вместо покрывала. Лица не было видно, как и фигуры. Но из под развевающегося на смешливом ветру плаща, виднелись черные ножны с саблями и витые рукояти, и даже они внушали опаску, которую не внушит и рассерженная гадюка. В светлый храм, похожие на белое полотно, вдруг проник кусочек ночи, черная клякса.

— Фейс-котнроль больно жесткий, — прозвучал почти елейный голос. Некто двумя пальцами взялся за полу шляпы, держа другую руку на гарде оружия. Незнакомец чуть надвинул шляпу на глаза. — Честных людей не пропускают. А ведь так хотелось посмотреть на Алиатскую свадьбу, говорят то еще зрелище.

Народ настолько ошалел, что не сразу понял, что человек с запада, говорит на восточном языке. Свободно, но с легким акцентом. Единственным, кто не ушел в астрал, был жрец.

— У тебя, странник, есть возражения? — спросил он, задыхаясь от непонятно откуда взявшейся гордости.

— А то, пузан, конечно есть, — человек в черном прокашлялся и набрал в грудь воздух. — Дамы и господа, по какому праву, женим обрученную девушку?

Народ начал приходить в себя, послышались шепотки, медленно подбиралась стража, Султан и Визирь, казалось, сейчас прожгут незнакомца взглядами. Но никто не смел вмешиваться в ритуал, пусть и пошедший по какому-то безумному сценарию.