, прося о безопасном пути к той пещере и успешного осуществления намеченного, без потери жизни и рассудка (вот эта часть молитвы Хенчека особенно встревожила Джейка, ему и в голову не приходило, что можно молится о сохранении рассудка). Глава клана также просил Оувера вдохнуть жизнь в их отвесы и магниты. И, наконец, помолился о кавен, стойкости магии, и фраза эта, похоже имела особое значение для мэнни. Когда он закончил, они хором произнесли: «Оувер — сэм, Оувер — кра, Оувер — кан-тах», — и опустили руки, а некоторые упали на колени, чтобы отдельно посовещаться с действительно Большим боссом. Тем временем Кантаб повел пятерых или шестерых мужчин помоложе к возку. Они скатали белоснежно-белую парусину, открыв несколько больших деревянных ящиков. Отвесы и магниты, догадался Джейк, размером гораздо большие тех, что висели у них на шее. На это мероприятие они привезли тяжелую артиллерию. Ящики покрывали рисунки: звезды, луны, какие-то странные геометрические фигуры, скорее, знаки каббалистические, чем христианские. Они могли выглядеть, как квакеры или амиши[8] со своими плащами, бородами и черными шляпами с круглой тульей, могли ввернуть в разговоре вышедшие из употребления старомодные слова, но, насколько знал Джейк, ни за квакерами, ни за амишами не замечалось такого хобби, как путешествия между мирами.

Из ближайшего фургона мэнни достали длинные полированные деревянные шесты. Их вставили в специальные металлические кольца на нижней части разрисованных ящиков. Джейк узнал, что называются эти ящики коффами. Мэнни носили их точно так же, как когда-то по улицам средневекового города носили религиозные реликвии. Собственно, Джейк полагал, что в определенном смысле коффы и являли собой религиозные реликвии.

Они двинулись по проселку, на котором так и остались закрутки для волос, обрывки ткани, маленькие игрушки. Приманка для Волков, проглоченная ими приманка.

Когда они достигли того места, где Фрэнк Тавери угодил ногой в нору или промоину, Джейк услышал голос его красавицы-сестры: «Помоги ему… пожалуйста, сэй, умоляю…». Он помог, и да простит его Бог. А Бенни умер.

Джейк отвернулся, с перекошенным лицом. «Ты теперь стрелок, ты должен держать себя в руках». И он заставил себя повернуть голову.

Рука отца Каллагэна легла на его плечо.

— Сынок, ты в порядке? Ты ужасно побледнел.

— Все хорошо, — к горлу подкатился комок, большой комок, но усилием воли Джейк сумел проглотить его и повторить ложь, скорее для себя, чем для отца Каллагэна.

— Все хорошо.

Каллагэн кивнул и перекинул небольшой рюкзак (рюкзак горожанина, который в глубине своего сердца не верит, что отправится в дальнюю дорогу) с левого плеча на правое.

— А что произойдет, когда мы поднимемся к этой пещере? Если поднимемся?

Джейк покачал головой. Он не знал.

С тропой они справились относительно легко. Большую часть камней с нее снесло и, пусть мужчинам, которые несли коффы, пришлось попотеть, в одном им сильно повезло. Землетрясение сдвинуло гигантский валун, который перегораживал тропу у самой пещеры, и он свалился в пропасть. Эдди, наклонившись над обрывом, увидел его далеко внизу. Валун развалился на две части, его сердцевина, более темная, чуть поблескивала, так что теперь он выглядел, по мнению Эдди, как самое большое в мире сваренное вкрутую яйцо.