У него случился сильнейший приступ уремии.

— У меня есть надежда? — спросил он своего врача, доктора Лобре.

— Нет.

В пятницу 22 ноября, когда Саша Гитри выходил из дома по улице Франклина, его обступили журналисты.

— Есть битвы, которые нельзя выиграть… — отвечал он на все их вопросы.

В субботу утром Клемансо потребовал, чтобы его одели в его легендарный костюм. Генерал Гуро сказал по этому поводу:

— Он умер, как умирают солдаты в траншеях. В полной форме.

Старый друг Моне скончался в воскресенье 24 ноября в 1 час 45 минут ночи.

Но до того как обрести вечный покой в земле Вандеи, он еще успел написать книгу, посвященную «нимфеям».

«Из всех людей, которых я знал, — говорил он Жану Марте, — может быть, именно Моне стал тем, кто сделал мне больше всего всевозможных открытий. Вот он, смотрите! Он весь на свету! Он берет этот свет, дробит его и воссоединяет по законам науки. Что может быть интереснее?»

Критика довольно сурово восприняла выставку картин Моне в «Оранжери»: «Работа старика!», «В картинах чувствуется усталость»… и тому подобное.

Пусть так. Но все равно, какое наслаждение очутиться на «хорах» этого водного собора, задуманного архитектором, поэтом и художником из Живерни! Какое потрясающее чувство полной отрешенности охватывает каждого, кто приходит в эту «Сикстинскую капеллу» импрессионизма!

Живописец, чей прах покоится в земле под покровительством святой Радегонды, оставил почти две тысячи картин. Специалисты фонда Вильденштейна, приложив немало трудов, опубликовали исчерпывающий каталог с комментариями его поистине необъятного творчества. Но, когда речь идет о столь выдающейся плодовитости, нельзя исключить, что то или иное полотно может оказаться вне поля зрения искусствоведов. Впрочем, послушаем людей посвященных. Вот что, например, писал Леон Верт в своей статье в газете «Ар» от 5 декабря 1947 года: «В молодости Моне и Ренуар в одно и то же время писали одни и те же сюжеты: листву, воду, уток… Сорок лет спустя одна из этих картин оказалась в галерее Дюран-Рюэля. Встал вопрос об авторстве. Моне или Ренуар? Обратились к самим художникам, но ни тот ни другой так и не смогли вспомнить, что писали именно эту картину. Этот факт известен мне со слов самого Моне».

После смерти Клода Моне в Живерни в его мастерской осталось несколько холстов. Завещания художник не оставил. По закону, следовательно, единственным его наследником мог считаться Мишель. В 1926 году сыну Клода и Камиллы исполнилось 48 лет. Никакой профессии он так и не получил и жил, посвящая все свое время увлечениям — сафари и автомобилям.

14 июля 1931 года в возрасте пятидесяти трех лет он женился на прелестной женщине по имени Габриэль Бонавантюр — бывшей манекенщице, двенадцатью годами моложе его.

После свадьбы Мишель уехал из Живерни в маленькую деревушку Сорель-Муссель, что на побережье Эры, между Дре и Ане. Здесь он построил себе очень милый дом, который украшал охотничьими трофеями, привезенными из Африки.

Бланш по-прежнему жила в Живерни. Наследник поручил ей заботу о розовом доме и картинах. Для безбедной жизни им всего-то и требовалось, что время от времени продавать одно из полотен.