— Привези мне, батюшка, ПОЛУШАЛОК, ДА ЧТОБ ЦВЕТЫ НА НЁМ БОЛЬШИЕ БЫЛИ И ЗОЛОТОМ РАСПИСАННЫЕ…». Всё это говорит о том, что составители СКАЗКИ ЯВНО ИСПОЛЬЗОВАЛИ СКАЗ, КАК СВОЙ ИСТОЧНИК, КОТОРЫЙ ПРОПУСТИЛИ ЧЕРЕЗ СВОЮ ЦЕНЗУРУ! Так что «родство» Сказа и сказки — вне всяких сомнений! Но во что превратили Сказ, пропустив через церковную и светскую цензуру? Давайте сравним: когда дело в сказке доходит до Марьюшки, она просит отца привезти пёрышко Финиста — ясна сокола, а в Сказе Настенька просит своего батюшку привезти ей пёрышко Ясного Сокола из ЧЕРТОГА ФИНИСТА! В принципиальных вопросах тексты Сказа и сказки разительно отличаются друг от друга! И, как нетрудно догадаться, эти принципиальные различия присутствуют в том, что касается ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВАЖНОЙ ИНФОРМАЦИИ, СООБЩАЮЩЕЙ О ЗВЁЗДНОМ ПРОШЛОМ РУСОВ. Ну не должно быть у русского народа ВЕЛИКОГО ПРОШЛОГО, ТЕМ БОЛЕЕ, ЗВЁЗДНОГО, а тут в Сказе оно ЕСТЬ! Значит, в сказке НИЧЕГО НЕ ДОЛЖНО ДАЖЕ НАПОМИНАТЬ ОБ ЭТОМ, иначе не пройдёт версия о «диких славянах», которые к Х веку н. э. жили в землянках и даже своего государства не имели…

А теперь обратимся вновь к тексту сказки:

«…Поехал отец в другой раз на базар.

— Ну, — говорит, — дочки, заказывайте подарки.

Обрадовались старшая и средняя дочки:

— Купи нам по сапожкам с серебряными подковками.

А Марьюшка опять заказывает:

— Купи мне, батюшка, перышко Финиста — ясна сокола.

Ходил отец весь день, сапожки купил, а пёрышка не нашёл. Приехал без пёрышка.

Ладно. Поехал старик в третий раз на базар, а старшая и средняя дочки говорят:

— Купи нам по платью.

А Марьюшка опять просит:

— Батюшка, купи пёрышко Финиста — ясна сокола.

Ходил отец весь день, а пёрышка не нашёл. Выехал из города, а навстречу старенький старичок:

— Здорово, дедушка!

— Здравствуй, милый! Куда путь-дорогу держишь?

— К себе, дедушка, в деревню. Да вот горе у меня: меньшая дочка наказывала купить пёрышко Финиста — ясна сокола, а я не нашёл.

— Есть у меня такое пёрышко, да оно заветное; но для доброго человека, куда ни шло, отдам.

Вынул дедушка пёрышко и подаёт, а оно самое обыкновенное. Едет крестьянин и думает: «Что в нём Марьюшка нашла хорошего?» Привёз старик подарки дочкам, старшая и средняя наряжаются да над Марьюшкой смеются:

— Как была ты дурочка, так и есть. Нацепи своё пёрышко в волоса да красуйся!

Промолчала Марьюшка, отошла в сторону, а когда все спать полегли, бросила Марьюшка пёрышко на пол и проговорила:

— Любезный Финист — ясный сокол, явись ко мне, жданный мой жених!

И явился ей молодец красоты неописанной. К утру молодец ударился об пол и сделался соколом. Отворила ему Марьюшка окно, и улетел сокол к синему небу…»

Снова наблюдается та же картина: сказка почти полностью соответствует тексту Сказа во всём, что касается бытовых мелочей, но, как только повествование сказки затрагивает «острые моменты», её содержание «вдруг» становится совершенно другим! Исчезают многие подробности быта и традиций ведического прошлого. Древний волхв превратился в просто старичка, а весь рассказ Древнего Волхва о своём сыне — Ясном Соколе — и о том, что он просил отдать его пёрышко той красной девице, которая об оном спросит, а, также, и то, что Ясный Сокол находится в чертоге Финиста… всё это при «трансформации» Сказа в сказку «почему-то» исчезает! Резко меняется в сказке и то, как старшие сёстры реагируют на пёрышко Ясного Сокола. В сказке они обзывают младшую сестру