Инсек повернул голову и тоскливо посмотрел на меня. Будь я один, он бы рискнул. Он боялся, я начинал его понимать, но он бы рискнул… если бы не молчаливо застывшие стражи.

– Это слишком много для тебя, – сделал он последнюю попытку.

– О да, я знаю, – ответил я и вышел.

Импровизированный госпиталь был совсем недалеко от двух десантных кораблей. Повсюду сновали Измененные и тэни. Местные расчищали улицы и завалы, Измененные, похоже, прочесывали местность. Может быть, в поисках уцелевших боевых форм, может быть, собирая оружие и прочие артефакты.

Среди Измененных я почти сразу увидел Вика. Кажется, он лишь прикидывался, что занят делом, а сам терся возле госпиталя.

Подойдя к нему, я улыбнулся и развел руками.

Вик медленно, напрягая неприспособленные к этому мышцы, улыбнулся.

– Точно не пойдешь? – спросил я.

Стража Вик покачал головой. Наклонился надо мной, обнял на миг.

– Удачи тебе, Максим.

Я похлопал его по спине и пошел по улице в сторону разбитой Лавки.

Меня никто не преследовал, и я знал, что это прощальный подарок девочки Эми.

Лавка по-прежнему была разрушена, хотя я бы не удивился, увидев ее целой и невредимой. Продавец лишь убрал мусор и закрыл высокими ширмами угол, в котором стоял стеклянный куб. Похоже, он восстановился, даже голова осталась все той же, жабьей.

– Мой билет еще не просрочен? – спросил я, помахав ему рукой.

Продавец, едва заметно прихрамывая, провел меня за ширмы и открыл куб. Сказал:

– Вас нелегко убить, Максим. Но помните, что это возможно.

– Помню, – сказал я, забираясь в куб. – Вот вы, к примеру, сейчас это сделаете.

– Ха-ха! – отозвался Продавец. – Интересный вы парень… Посчитать?

– Сам посчитаю, – сказал я, прежде чем он закрыл за мной дверцу. – Отправление на слово «один», хорошо?

Продавец кивнул.

– Я считаю от пяти, не могу от десяти…

Продавец с любопытством смотрел на меня.

– С четырех сторон враги, хочешь – стой, хочешь – беги… – Я закрыл глаза.

Как это будет? Я действительно не замечу, как умираю и рождаюсь вновь?

– Третий выбор есть всегда, не скажу ни «нет», ни «да»…

Я вдруг ощутил полное спокойствие. На самом деле, мы рождаемся и умираем каждую секунду. Каждый разум – лишь крошечная искра, несущаяся из прошлого в будущее. Нас уже нет в прошлом и еще нет в будущем…

– Два исхода, нечет-чет, повезет – не повезет…

Откуда этот стишок? Из детских считалок, из какой-то книжки? Да какая разница…

– Я и раб, и господин, – прошептал я. – Я решаю все один!

Наверное, это был старинный замок. Или огромный древний особняк где-нибудь в Европе. Темные стены, драпированные гобеленами, витражные окна, за которыми царила тьма, отчего рисунок витражей едва угадывался – какие-то рыцари на конях, коленопреклоненные люди в пышных одеждах.

Света было мало. Два ярко пылающих камина и горящие ровным огнем свечи в золотых подсвечниках, расставленных на столе. Почему так? Я видел люстры и бра, старомодные, но электрические…

Видимо, традиция.

Стол был овальный, не круглый. Тоже очень старый и такой огромный, что даже в широченные двери не внести, собирали на месте. Стулья с высокими спинками заняты все, я не считал, но знал, что тут собралось двадцать четыре… человека? Нет, конечно.