– У тебя есть повод, чтобы открывать виски? – хмыкнув, спросил я.

– Нет повода. Ну разве что ты пришел, чтобы попрощаться. – Сибилла с трудом вытащила пробку. – Когда?

– Через пару дней.

– Рада, что ты завершил свои дела. Риерта давно уже город, сотканный из праха, и живет лишь памятью о прошлом. Здесь тяжело дышать тем, кто родился в других местах. Ну… – Она взяла свой стакан, помедлила и неожиданно сказала: – За «Матильду».

Я удивленно приподнял брови. Не ожидал от нее такого. Сибилла подалась ко мне:

– Она такой же член моей семьи, как ты, Мосс, Кроуфорд, Вороненок, Хант, Грин и все остальные мальчики, что выживали вместе с моим Арви. А «Матильда» в Компьерском лесу была для вас матерью. Так что я благодарна ей за спасение жизней мальчишек.

После проекта, когда все вспыхнуло и прогорело, я попал в Первый батальон Четвертой бронированной механизированной бригады. Это было довольно просто, если честно. В боях документы терялись у многих. Подразделения уничтожались, и примкнуть к новому, когда нужны люди, не составляло труда. Так из проекта высоколобых умников Научно-технической лаборатории я стал заряжающим одного из двухдюймовых орудий бронированного мотовагона[102].

На войне гибнет много людей, и звания получаешь быстро. Сперва я стал капралом, потом сержантом, затем ганнери. После мы попали в переделку, застряв в Компьерском лесу из-за того, что искиры разнесли проходящие через него железнодорожные пути и ни одна инженерная часть не могла подойти к ним под шквальным пулеметным огнем. Наш капитан, а затем лейтенант и второй лейтенант[103] отдали богу душу, и я внезапно стал командиром потерявшего ход бронированного чудовища.

Уже не помню, кто назвал его «Матильдой», но имя прижилось и… все было так, как было. Снег, мороз, голод, недостаток боеприпасов, двигатель, который нас грел, пока не закончились емкости с моторией, отражение атак искиров, удержание высоты, ранения и смерти.

«Матильда» в то время спасла всех нас. Она была нашим надежным, пусть и израненным островом среди безумствующего океана тяжелейшей зимней кампании Великой войны.

И за нее стоило выпить, как за живых и мертвых.

– За «Матильду», – сказал я, делая щедрый глоток.

Мой вкус еще не превратился в цвет, так что я полностью насладился букетом сладких тонов и морских, соляных и дубовых оттенков.

– Мосс все еще дрыхнет?

– Если бы! Отправился в Метель, договариваться с поставщиками. Перекрытие Рукава Матрэ задерживает поставки грузов, и у нас недостаток джина и пива, не говоря уже о табаке.

– Что-то быстро.

– Склады, в том числе и частные, взяты под охрану властями. Добавили бумаг и контроля на вывоз продуктов. Если так продолжится, то через месяц можно вводить карточки.

– Угу. И пулеметы на входы, когда начнется голод, паника, мародерство и черный рынок. У чиновников дукса, надеюсь, есть хоть какие-то мозги, и они не станут доводить до крайностей.

Сибилла вновь взялась за бутылку, чтобы разлить напиток по бокалам, но я показал ей, что мне хватит. Нет нужды накачивать себя алкоголем.

– Ну и ладно. – Она без сожаления убрала виски. – Но без устричного супа я тебя не отпущу.