— Вот и весь смысл, — улыбнулся Клингенмайер. — Он заключен в ней, и вы же не скажете, что его нет?

— Вероятно, есть.

— Уверяю, настанет день, когда он станет для вас яснее ясного. А пока и не спрашивайте никого. Лучше вообще не показывайте кому попало.

В этот миг снова зазвонил дверной колокольчик, и в дверях возникла тощая долговязая фигура в башлыке. Этого посетителя Ять, сколько можно было разобрать в полумраке, не знал.

— Фридрих Иванович, — негромко позвал вошедший.

— А, здравствуйте, здравствуйте, — Клингенмайер пошел навстречу новому гостю.

— Я решился, Фридрих Иванович, — твердо сказал вошедший. Клингенмайер помолчал.

— Что ж, — сказал он после паузы. — Решившихся не отговаривают, это было бы неуважением к их решимости. Не стану приводить вам аргументов, прошу только еще раз взвесить… Вы всегда можете забрать, если передумаете.

— Вряд ли, — длинный криво усмехнулся. — Я знаю, что делаю.

— Да пройдите же сюда, что в дверях стоять…

— Нет, нет, я на секунду… Вот, — гость порылся в карманах и извлек небольшой круглый предмет, завернутый в газету; Ять пригляделся — это был эсеровский листок «Знамя труда», газетенка гнусней некуда. Клингенмайер бережно, как драгоценность, принял сверток и, не поблагодарив, не заплатив, направился обратно к Ятю.

— Я могу надеяться? — спросил долговязый.

— Можете быть совершенно уверены.

— Ну, прощайте.

— В любом случае до свидания, — строго сказал Клингенмайер. — Помните, этот дом теперь ваш дом.

— Хорошо, кабы так, — долговязый еще раз усмехнулся, постоял в дверях и торопливо вышел. Колокольчик жалобно тенькнул ему вслед.

— Кто это? — спросил Ять.

— Покупатель, из постоянных, — уклончиво и, как показалось Ятю, с неохотой отвечал антиквар. Он осторожно развернул круглый предмет, и в руках его оказался стеклянный шар с домиком и снежным бураном внутри. Клингенмайер несколько раз встряхнул игрушку, и бумажный снег взвился над крышей домика, а потом снова устлал ее и бархатную зеленую лужайку вокруг. Славная вещица, но ничего особенного — такие продавались накануне Нового года в каждом игрушечном магазине. Клингенмайер рассматривал шар задумчиво, с видом истинного знатока.

— Жаль, — произнес он наконец. — Очень жаль. Да что ж поделаешь, вольному воля.

Он поместил шар на верхнюю полку шкафа с талисманами, из кармана халата извлек карандаш и сделал запись в старой конторской книге, лежавшей на той же верхней полке. Ять видел эту книгу впервые.

— Реестр? — спросил он.

— Кто бы знал, какой это реестр, — вздохнул Клингенмайер. — Ну, как вам книжка?

— Занятно, — улыбнулся Ять.

— Она ваша. Да, да, это я вам дарю. Возьмите, и никаких денег, все равно она стоит больше, чем у вас есть.

— Спасибо, — сказал Ять. — И откуда вы все знаете?

— Что знаю?

— День рождения у меня нынче, — сказал Ять. — Тридцать пять лет как одна копеечка.

— Поздравляю, — кивнул Клингенмайер. — Не знал, ей-Богу. Выбирайте подарок.

— Так ведь уже…

— Нет, это я приготовил заранее, не догадываясь, что у вас праздник.

— Я бы попросил у вас ароматической соли, той, что вы поджигали на собраниях. Если, конечно, это не тайна, не раритет…