Но даже после удовлетворения своих аппетитов банки не возобновили кредитование, оставшиеся средства они продолжали держать у себя. В результате кредит даже на жестких условиях оказался почти недоступным. И Федрезерв снова пришел на помощь банкам: когда рынок перестал покупать коммерческие бумаги, это стал делать Федеральный резерв, одновременно он начал выплачивать проценты по банковским резервам, в результате банки стали резервировать деньги вместо того, что бы выдавать кредиты.

Власти США выполняли буквально все требования и запросы финансового сектора, которые уже выходили не только за рамки либеральной доктрины, но и просто здравого смысла. Чем же руководствовались в своих действиях представители финансовой и политической элиты США? Д. Стиглиц находил ответ в том, что: «Финансовый сектор использовал свои сверхвысокие прибыли для покупки политического влияния, благодаря чему он сначала освободился от регулирования, а затем получил триллионы долларов субсидий…». «Министерство финансов находилось в кармане у финансового сектора » [290]. «Богатые использовали свое благосостояние, — считает Дж. Сакс, — чтобы усилить свою власть над правительством» [291].

Надежды на то, что новый президент Б. Обама сможет переломить ситуацию, не оправдались. Об этом говорит хотя бы подписанный новым президентом в июле 2010 г. закон Додда-Франка о реформе в области регулирования и защите прав потребителей, который включал такое большое количество исключений, что, по словам Стиглица, был похож на швейцарский сыр: казалось бы, головка крупная, но в ней имеются большие отверстия [292]. В конечном итоге, по мнению Д. Стиглица, «администрация Обамы встала на сторону банков», она «предложила предоставить Федеральному резерву еще больше полномочий, чем те, которые имел последний, приведя страну к кризису» [293].

И банки как ни в чем не бывало продолжили свою докризисную практику. Так, согласно данным Федерального резервного банка Нью-Йорка, в 2010 г. 18 американских банков, среди которых были Morgan Stanley, Citigroup, JP Morgan, Bank of America, Goldman Sachs, Lehman Brothers, пользуясь несовершенством законодательства и лазейками в системе бухгалтерского учета, систематически маскировали реальные объемы своего долга. В среднем банки занижали показатели своей долговой нагрузки на 42 %. Только один Lehman Brothers «спрятал» около 50 млрд долл. собственных долгов [294].

Победа банкиров над америкой была полной , утверждает Д. Стиглиц, у них был даже аргумент, оправдывающий такой подход: дерегулирование позволило им заработать больше денег, а деньги являются символом успеха. «В конце концов, систему удалось спасти, но за это пришлось заплатить цену, в которую до сих пор трудно поверить». Наибольшую же «тревогу , — полагает нобелевский лауреат, — вызывают политические последствия, связанные с реакцией финансового рынка» [295] .