К деятельности абвера привлекались подразделения немецкой полиции безопасности и полиции общественного порядка.

В течение нескольких недель после проведения операции «Уотеркресс» мы с нетерпением ожидали новых заданий из Лондона для Эбенэцера. Мы еще не знали характера задач, которые ставил Лондон, а затянувшееся молчание свидетельствовало о том, что операции британской спецслужбы в Голландии проходили и без «нашей помощи».

Тревожное сообщение пришло в начале апреля.

От полевой жандармерии я получил донесение – найден труп парашютиста, который неудачно ударился головой во время приземления о каменный колодезный желоб. Расследование показало, что этот парашютист принадлежал к группе агентов, сброшенных в районе Холтена.

Пытаясь выяснить детали этой таинственной операции, мы воспользовались сведениями авиакомандования района, которое скрупулезно отмечало появления вражеских самолетов над своей территорией. Сообщения пунктов воздушного наблюдения и оповещения и засечки радиолокационных станций наносились на специальную карту, из которой было видно, каким курсом, на какой высоте следовали одиночные самолеты, где они делали круги и тому подобное.

Нас приятно удивила точность и подробность данных. Так, на этих картах были довольно точно указаны хорошо знакомые нам операции англичан в Хугхалене 28 февраля и в Стеенвике 27 марта по времени, месту и курсу. Таким образом, мы выяснили, что неудачливый парашютист со своими товарищами был сброшен 28 марта под Холтеном.

Не объясняя причин, мы отдали распоряжение, чтобы пункты воздушного наблюдения и оповещения, а также радары обращали повышенное внимание на курс полета отдельных самолетов, получивших у нас наименование «специалистов». Ежедневно к десяти часам утра я стал получать из Амстердама указанные карты за истекшие двадцать четыре часа.

Использование этих данных, точность которых теперь возросла, позволило нам следить за ночными операциями, проводимыми секретными службами союзников с территории Англии.

Еще одним показателем деятельности вражеской агентуры были донесения радиоконтрразведки, которая, например, сообщила о появлении нового радиопередатчика в районе Утрехта, прием радиограмм которого осуществляла радиостанция вблизи Лондона. Перехваченная радиосвязь свидетельствовала, что речь идет о передатчике такого же типа, что и у нашего Эбенэцера. А во второй половине апреля ко мне заезжал Хайнрихс и доложил, что радио «Оранье» стало передавать цифровые сигналы, которые носили характер как «позитивных», так и «негативных». Это свидетельствовало о том, что, по крайней мере, еще одна группа агентов появилась и действовала в Голландии, избегая нашего контроля.

Все эти данные не позволяли мне говорить с уверенностью об успехах нашей игры, затеянной через Эбенэцера. Не стал ли Лондон о чем-либо догадываться?

20 апреля Эбенэцер получил указание из Лондона принять направляемые грузы на прежнем месте под Стеенвиком в одну из предстоящих ночей. Я был почти убежден, что на этот раз вместо контейнеров будут сброшены бомбы, и принял чрезвычайные меры предосторожности.