175. И навернутся на глаза слезы, и опустят головы горожане, ибо не посмеют отрицать, что чаша с ядом выпита до дна, и постыдятся взглянуть друг на друга. О, как много зла, недовольства возбуждает сейчас сердца ваши, афиняне! Опомнитесь, молю, не упустите время для здравого решения, ибо потом наступит оно для раскаяния и сожаления о безвозвратном. Не отворяйте в гимнасии двери для беседы о кошельке тяжелом, не запирайте их в доме своем для мудрости, гостьи нежеланной! Представления ужасного, духу афинскому чуждого, зрителями не делайтесь: вот выносят тело Сократа за тюремные стены для погребения, провожают его в последний путь друзья, навек утратившие счастье голос его слышать, пению соловья подобный, молчат Сократовы товарищи-единомышленники, проклиная в душе соотечественников, и покидают город один за другим, отправляясь в Мегару, в Коринф, в Элею, в Эвбею; поросль афинская в чужих землях расцветает, и обращаются юноши к встречающим их на чужбине с такою речью: "Примите нас, граждане, беглецов из Афин; мы не предали отечества, не бросили знамени, честью юного сердца не поступились; не восставали против законов. Искали лишь знания и совершенства духа, но у сограждан наших они не в почете, и опасаемся мы нападок. Оклеветали Ликон с Мелетом Сократа в глазах афинян, а Анит судебною речью подвел свободе мужа, а затем и жизни его черту. Оттого остерегаемся мы афинянами оставаться и принуждены у вас искать пристанища".
176. Найдут юноши в чужом краю пристанище, утешение и духом воспрянут. Не смолчат, и на весь свет разнесется об Афинах недобрая слава. Люди здравомыслящие потребуют наказания — для убийц, обвинителей, судей, да и для граждан рядовых. Ибо никто из них кривде не воспротивился, а стало быть, преступления соучастник. Заклеймит вас на веки вечные несмываемое пятно позора. Писатели знаменитые в трудах своих его обессмертят — ведь записанная история повествует бесстрастно о добром и злом, и не вычеркнешь ни строки из памяти человеческой.
177. Помните о Миносе, весь род коего беды постигли и посрамление из-за любовных утех Пасифаи[173]? Поведали нам о том трагедии. Завоеватель морей всемогущий за зло, причиненное нашему городу, казним и поныне словом поэта. Бойтесь свидетельств, что о позоре расскажут!
178. Но не зря ли пугаю присяжных пред обдумыванием решения лишь трактатами поколений грядущих? Ибо много страшнее, афиняне, Пифии гнев, оракула бога дельфийского; бойтесь голосованием вещающего с треножника оскорбить, безумцу Идасу[174] уподобиться, посягнувшего стрелу смертоносную на бога поднять. И вы ныне на Аполлона восстали, ибо божественному свидетельству Сократовой мудрости, возглашенному некогда в земном средоточии, здесь, в афинском суде, ответствуете: "Муж сей повинен смерти".
179. Как же после кощунства в Дельфы с жертвоприношением отправитесь? Как молитвы возносить станете? Как вопросите треножник, если прорицанием его пренебрегли? Вы, народ афинский, кто более всех прочих славы оракула должник! Его предсказанием вы от бед избавлялись, владычеству персов противились, державу колониями расширяли, ему благодарны, что первыми из земледельцев-эллинов плоды земные жертвуете божеству.