– Запросто, – ухмыльнулся тот, кого еще минуту назад они принимали за «черного губернатора» Шантарска. С Фролом всамделишным он держался уважительно, но без всякого там чинопочитательства. – Начнем с того, что меня зовут Данил Черский. Слыхали о таком, или не доводилось? Вижу по глазам, имя не знакомо.

Ну, это все равно. Кто я таков и какого ляда здесь делаю, не суть важно. Важно для нас для всех только одно: чтобы слет народных авторитетов состоялся и прошел без эксцессов. Все, что я говорил раньше, – истинная правда... поэтому подведем итоги и подобьем бабки.

Итак, что мы имеем? Господин Зуб спит и видит, чтобы свалить Фрола. Для чего есть два пути: на сходянке выставить Фролу предъяву в укрывательстве платины, обвинить в крысятничестве и добиться анафемы. Поэтому ему нужны вы, как свидетели, и платина, как вещественное доказательство...

Таксист помотал головой, точно утрясая ворох мыслей, и сказал:

– Зуб – не авторитет. Кто его на сходняк пустит?

– Если он заявит, что имеются весомые улики против устроителя съезда, – не только пустят, но и сами позовут, и под белы ручки приведут, – уверенно кивнул Черский. И добавил:

– Зато ежели улики эти окажутся не очень весомыми, то тут уж Зубу не поздоровится.

– Ясно, – сказал Карташ. – Без нас Зубкову предъявлять нечего. Два ящика платины, которые он снял с поезда, – еще не доказательство того, что это именно Фрол напал на прииск.

– В точку. Стало быть, главных свидетелей у обвинения нет. Стало быть, Зубу остается второй путь...

– Сорвать сходняк! – догадался Таксист. – Ну... если не сорвать, то уж нагадить изрядно – чтобы гости поняли: раз Фрол не смог обеспечить достойный прием и нормальное, спокойное толковище, то это хрен с бугра, а не «черный губернатор», и гнать такого надо в три шеи.

– Опять в точку. Ну что, продолжим «Угадай мелодию»? Каким образом Зуб может нагадить?

– Перессорить этих... гостей-авторитетов, – подала голос Маша. – Или даже убить кого-нибудь из них.

– Логично, но практически выполнимо, – Черский откинулся на спинку стула, сцепил пальцы на затылке. – Охрана у них – мышь не проскочит. Не хуже президентской.

– Подкупить охрану, – не сдавалась Маша.

– Исключено. Говорю же – не хуже президентской.

– Ну, тогда снайпер на крыше... бомба в чемодане...

– Где будет проходить толковище? – спросил Гриневский.

– Увы, – Фрол прикрыл глаза. – Сами должны понимать: это, что называется, информация с грифом «секретно». Однако туда, на сход, ни один лишний человек не проберется, это я гарантирую. Там нет крыш, нет окон, нет дверей. Там негде спрятаться снайперу и некуда заложить бомбу.

– Где ж такое место отыскалось-то? – поднял брови Гриневский. – Чтоб без окон и без дверей...

– Не о том думаете, – вставил Черский, но Таксист не обратил на него внимания:

– А Зуб знает, где это место?

– При желании – узнать, разумеется, может. Равно как и адреса, где поселились гости. Но туда, на сход, говорю, не проникнет.

– Я понял, – медленно проговорил Алексей, вспомнив вдруг новости по телевизору – еще там, в заимке у Глаголева, – и слова, замбарона цыганского табора. – Пальба на улицах. Бандитские разборки. Отморозки со стволами. Теракты. Поджоги. Погромы... Все что угодно, но лишь бы всем стало ясно: Шантарск – гадюшник и отстоянная яма, а Фрол, принимающая сторона, не может справиться с беспредельщиной и обеспечить порядок даже в такой судьбоносный для всего прогрессивного воровского мира день. И тогда кранты Фролу.