— Очень красиво, — помолчав, сказала Варвара, — а где входная дверь?

Он кивнул ей за спину, и она оглянулась. Входная дверь ничем не отличалась от всех остальных, легкомысленно-деревянных. На полу под лестницей кучей громоздилась Варварина — Димкина! — куртка.

Варвара осторожно слезла со стула и под странным взглядом Ивана потащилась к двери.

Легкомыслие было обманчивым — дверь оказалась металлической, чуть ли не бронированной, хотя вряд ли это был обычный дом и обычный подъезд. Варваре смутно вспомнилась какая-то зеленая лужайка. Она подняла свою куртку, осмотрела со всех сторон и осторожно пристроила на вешалку. Его башмаки, из-за которых она и затеяла экскурсию к входной двери, валялись рядом.

Они были светлые, замшевые и абсолютно чистые, как будто только что из магазина.

Варвара глубоко вздохнула.

— Куда ты смотришь? — спросил он очень близко. Она вздрогнула и отступила, но он уже понял, что она смотрела на его ботинки.

— Ты что, — снова спросил он и перевел взгляд на ботинки, — ты что, видела его ноги?

— Ничего я не видела, — пробормотала Варвара фальшиво и вернулась за стол, к тарелке с остывающим мясом.

— Я не бил тебя и не заклеивал тебе лентой рот, — произнес он брезгливо.

— А как ты тогда оказался около моего дома?

— Я… ждал тебя.

— Зачем?!

— Ну, — начал он, — я хотел тебя увидеть. Ты мне понравилась, и я хотел снова…

— Что за вранье, — прервала его Варвара устало, — что ты несешь? Мне же не пятнадцать лет, чтобы я верила во всякие такие штучки. Да я только увидела тебя в самолете, сразу поняла, что тебе что-то от меня нужно!

— Мне ничего не нужно, — сказал он упрямо.

Следовало быстро придумать какой-нибудь отвлекающий маневр, а он никак не мог его придумать. Она сбивала его с мысли, мешала нормально соображать.

У нее была очень тонкая кожа, похожая на розовый жемчуг, и на этой коже отчетливо проступали синяки, наливаясь омерзительным цветом. Короткие пушистые волосы сияли. Щеки были бледные, и под глазами синяки, но все равно она казалась свежей — наверное, потому, что была вся крепкая и гладкая, как осеннее яблоко.

Именно осенние яблоки Иван особенно любил — они остро пахли и были как будто глянцевыми от сока и холода, и так важно лежали в соломе, в больших деревянных ящиках, а дед, кутая их, все приговаривал: «Эти до Рождества, эти до святок, а эти и до Пасхи долежат, ничего им не сделается!..»

— Откуда ты узнал, где я живу?

Это было просто, даже придумывать ничего не пришлось.

— Как откуда? — спросил он с удивлением. — Я же тебя подвез до дома, когда ты бросилась под мою машину.

— Я не бросалась!

— Ты бросилась, и я тебя подвозил.

Как же это она забыла, что он и вправду ее подвозил?!

— А зачем ты меня ждал?

— Я хотел тебя увидеть, — буркнул он.

Это была не правда, и они оба об этом знали.

— Как тебя зовут?

Он усмехнулся и посмотрел на свои руки, лежащие на мраморной столешнице.

— Меня зовут Иван Александрович Берсенев. Паспорт нужен?

— Зачем ты поехал в Карловы Вары?

— Отдыхать.

— Ты быстро вернулся.

— Ты вернулась еще быстрее.

— У тебя там приятель, в Карловых Варах?