Она остановилась, наклонила голову в мою сторону.
— Рауль помогает тебе?
Она повернулась. Не получается. Уходит со своими секретами и не просыпается. Я отодвинула перед ней занавеску. Она спокойно прошла мимо меня и исчезла на балконе.
Но она сказала именно то, что нужно. Я это поняла, когда повернулась. Прости нас Господь. Я стояла у кровати с чашкой в руке.
Я разбудила Филиппа тихо, использовала трюк, про который где-то прочла. Надо слабо надавить под левым ухом. Он открыл глаза и посмотрел на меня. Потом сказал, будто продолжая разговор:
— У меня опять был кошмар.
— Знаю. Поэтому я и пришла.
— Сколько времени?
— Половина второго.
— Ты еще не ложилась? Ходила на бал в деревню? Ты не говорила…
— Нет. Я оделась, потому что…
— Ты не уходишь?
— Тише, Филипп. Нет, то есть да, но я не оставлю тебя одного, если ты этого боишься. Ты тоже пойдешь.
— Я?
Я кивнула и устроилась на краю кровати. Мальчик сидел очень тихо и смотрел на меня большими глазами.
— Ты чувствуешь себя хорошо? Не сонный?
— Нет.
— Совершенно нормально и проснулся?
— Да.
— Пил шоколад?
Он посмотрел на чашку, потом на меня.
— Вылил.
— Почему?
— Ну…
— Я не сержусь, просто хочу знать. Он был противный?
— Нет, то есть не знаю. С прошлой ночи осталась бутылка лимонада, я ее спрятал, а тебе не сказал. Очень вкусный. Он больше не шипел, но все равно хороший.
— Ты не сказал, когда я пошла готовить шоколад.
— Не хотел тебя обижать. А что случилось?
— Ничего. Ой, Филипп.
— Что случилось, мисс Мартин?
— Устала, не спала.
— Почему?
— Слушай, mon petit. Знаешь, что твой дядя Ипполит сегодня возвращается?
— Когда? Почему? Кто тебе сказал? Когда мы его увидим?
— Поэтому я тебя и разбудила, — заявила я, будто это был крайне разумный поступок. — Чем скорее, тем лучше.
— Мы сейчас пойдем на его виллу? Встречать дядю Ипполита?
— Да. Его там еще нет, но думаю…
— А дядя Леон знает?
— Дорогой Филипп, я и не думаю, что ты все поймешь, но, пожалуйста, доверяй мне, и уйдем очень быстро и как можно тише. Дядя Леон…
— Ты увозишь меня от него.
— Да.
Я ждала, что он спросит почему, но ребенок придумал ответ сам.
— Он меня ненавидит. Я знаю. Хочет, чтобы я умер. Да?
— Боюсь, он может желать тебе зла. Он мне и самой не особенно нравится. Нам обоим будет лучше где-нибудь в другом месте, если ты мне веришь и пойдешь со мной.
Он вылез из кровати, начал снимать рубашку и остановился посередине движения.
— Когда в меня стреляли в лесу, это было не случайно?
— Нет. Возьми рубашку.
— Он хотел меня убить?
— Да. Не бойся…
— Не боюсь. Я долго боялся, с тех пор, как приехал сюда, но не знал почему. Мне было плохо, я ненавидел дядю, но не знал, почему все время страшно. Теперь понял и не боюсь. — Он сел и стал натягивать носки. — Мы пойдем к дяде Ипполиту, все ему расскажем, а потом моего дядю Леона гильотинируют.
— Филипп!
— А что? Убийц отправляют на гильотину. Он убийца.
Да, от тигров рождаются тигры. Он даже стал похож на дядю. Но все равно он ребенок.
— Знаешь, нет. Ты жив, и таким и останешься. Только надо спешить и не шуметь. Вот ботинки, но не одевай их, а неси в руках.
— Куда пойдем?