Склонив голову, он внезапно уткнулся лбом в ложбинку между ее плечом и шеей. Джордан подалась ему навстречу, совершенно того не желая.

— Не надо, Ривз, — слабо выдохнула она.

Возражение было настолько слабым, что он сделал вид, будто не расслышал ее слов.

— Да-да, я хорошо помню, как ты выглядела в этой бледно-розовой кофточке. И без нее… — Голос Ривза задрожал, потому что его губы на мгновение соприкоснулись с губами Джордан. Его руки беспокойно шарили под клетчатой шалью, и когда отыскали наконец упругую плоть груди, томный вздох вырвался одновременно у мужчины и женщины, которые со стороны выглядели обычной влюбленной парой, как тысячи других.

Прижавшись ртом к ее волосам, он невнятно прошептал:

— Мне нравится, как ты одеваешься, как ходишь, двигаешься… Я люблю смотреть, как ты ешь и пьешь. Особенно горячий шоколад. Я обожаю, когда ты прикасаешься ко мне. Обожаю твой запах, вкус твоей кожи…

— Ривз, нам нельзя, мы не должны, так нехорошо… — в смятении бормотала Джордан, противясь напору его жадного рта.

— Позволь мне обнять, поцеловать тебя. Тогда и поймешь, что хорошо, а что нет, — отрывисто проговорил он, не отстраняя ладоней от ее груди. — Могу поспорить на что угодно, ты не скажешь «так нехорошо»!

И когда их губы слились в долгом поцелуе, Джордан действительно оказалась не в состоянии придумать даже самой незамысловатой причины для возражений, не говоря уже о том, чтобы протестовать вслух. Его губы жгли как огонь, в котором ей, видимо, судьбой было уготовано сгореть дотла. Ни сопротивления, ни нерешительности — ничего этого с ее стороны не было и в помине. Ривз держал ее губы в огненном плену до тех пор, пока они не стали мягкими и послушными его воле, и тогда осторожным движением языка он раздвинул их.

Он упивался вкусом ее рта: язык и губы Ривза то беспощадно терзали Джордан, то ласкали и успокаивали. Одной рукой он крепко прижимал ее к себе, другой — ласкал ее грудь под толстым свитером.

— Какого дьявола ты надела сегодня бюстгальтер? — досадливо прорычал Ривз, слегка покусывая зубами мочку ее уха.

— Я…

— Ничего, — успокаивающе прошептал он в следующую секунду, — я и так чувствую тебя. — И его ловкие пальцы тут же доказали это.

— Ривз… — Джордан еле шевелила губами — настолько всепоглощающей была страсть, которую он снова сумел в ней разжечь.

— Что?

— Ривз, — повторила она чуть тверже!

Гулкое эхо чьих-то шагов донеслось до них из темноты. В следующее мгновение прозвучал голос Гельмута:

— Джордан? Ривз?

Поглядев друг на друга, оба неподвижно застыли. Ривз был спокоен как скала, словно происходящее не касалось его ни в малейшей степени. На самом деле он ждал ее реакции. Джордан была по-настоящему встревожена. Она в то же время не хотела причинять этому человеку боль, ставя его в унизительное положение. Его самолюбие наверняка не вынесло бы подобного удара. Отпрянув от Ривза, женщина быстро оправила на себе одежду и сделала несколько шагов в темноту, откуда доносился голос.

— Мы здесь, Гельмут.

— Вас не было так долго, что я забеспокоился, уж не заблудились ли вы, — произнес беззаботнейшим тоном статный блондин, выйдя из ночной тени.