Пока Кожаный Чулокъ болталъ такимъ образомъ, молодой человѣкъ влѣзъ въ сани, a негръ положилъ оленя къ прочей поклажѣ. Судья приглашалъ сѣсть также и Натти.

— Нѣтъ, нѣтъ, сказалъ этотъ, качая головой; y меня есть дома дѣло въ сочельникъ. Поѣзжайте съ молодцомъ и пусть докторъ осмотритъ его руку; да если вы случайно встрѣтите на дорогѣ или y озера стараго Джона, то не забудьте взять его съ собой. Онъ имѣетъ больше понятія объ излѣченіи ружейныхъ ранѣ, чѣмъ всѣ доктора на свѣтѣ.

— Натти! прервалъ молодой охотникъ, не говорите дома ничего о выстрѣлѣ, и какъ только пуля будетъ вынута, я принесу вамъ на сочельникъ четверть оленя.

— Тише! сказалъ Кожаный Чулокъ, знаменательно поднявъ палецъ и тихо окидывая глазами вѣтви красной ели и опушку лѣса. Скоро, однако, онъ остановился, поднялъ курокъ, сталъ на колѣни въ снѣгу протянулъ лѣвую руку къ ружью и направилъ его къ стволу дерева. Сидѣвшіе въ саняхъ внимательно слѣдили за движеніями его, и такимъ образомъ скоро увидѣли предметъ, въ который цѣлился Натти. На маленькой, сухой вѣткѣ высокой красной ели, возвышавшейся на 70 футовъ, сидѣлъ дикій фазанъ. Испуганная лаемъ собакъ, птица прижалась къ стволу, и только вытянула голову и шею, чтобы взглянуть на своего преслѣдователя. Какъ только курокъ Кожанаго Чулка былъ направленъ на фазана, онъ выстрѣлилъ, и птица съ такою силою упала съ дерева, что совсѣмъ зарылась въ снѣгъ.

— Кушъ, Гекторъ! закричалъ Кожаный Чулокъ собакѣ, хотѣвшей подбѣжать къ дереву.

Собака тотчасъ послушалась, и Натти снова зарядилъ ружье съ заботливостію, доведенной до высшей степени. Окончивъ это, онъ досталъ убитаго фазана, и показалъ прочимъ, что отстрѣлилъ ему голову.

— Ну, теперь ты можешь оставить свою дичину, мой милый: эта курица будетъ лакомымъ кускомъ старику для сочельника. Посмотрите-ка, судья, развѣ вы можете достать вашимъ ружьемъ на такое разстояніе, не испортивъ ни одного пера.

Старый лѣсникъ смѣялся своимъ обыкновеннымъ, тихимъ смѣхомъ; потомъ, взбросивъ свое ружье на плечо, кивнулъ обществу въ знакъ прощанія, и быстрыми шагами пошелъ въ лѣсъ. Скоро онъ и его собака исчезли за высокими деревьями, между тѣмъ какъ сани поднимались на гору.

До этого времени, судья Темпль былъ слишкомъ изумленъ, чтобы могъ ближе разсмотрѣть своего спутника, но теперь онъ замѣтилъ, что это былъ юноша лѣтъ 23, статный и красивый; глубоко погруженный въ мысли, молча сидѣлъ онъ противъ него.

— Я думаю, молодой человѣкъ, замѣтилъ судья, обращаясь къ незнакомцу, что испугъ мой заставилъ меня забыть ваше имя, если оно уже было произнесено, однако лицо ваше мнѣ кажется до того знакомымъ, что я думаю, что видѣлъ васъ уже гдѣ-нибудь раньше.

— Я здѣсь всего только три мѣсяца, a вы, кажется, это время были въ отсутствіи, отвѣчалъ молодой человѣкъ такъ холодно, что y судьи прошла всякая охота продолжать разговоръ. Онъ молча отвернулся и нѣсколько времени спокойно наблюдалъ его.

Лошади въ это время достигли вершины горы, и чувствовали инстинктивно, что скоро конецъ ихъ путешествію. Бодро закусивъ удила и забросивъ головы, быстро понеслись онѣ по ровной, снѣжной поверхности, и скоро достигли мѣста, гдѣ дорога была довольно крута и извилинами вела въ долину.