– Мне ужасно стыдно. Я до сих пор не сказал ни слова ни о твоих родителях, ни о Джесс. Все о себе да о себе. Но я очень горевал о твоих родителях. А потом очень радовался, когда отец рассказал мне о Джесс. Она в «Святой Урсуле»?

– Да, и ей там хорошо. Но пока она не вырастет, я за нее отвечаю.

– Дорогая моя Джудит, для тебя это не в новинку. Сколько я тебя знаю, ты всегда за что-нибудь отвечала. За себя, за Бидди Сомервиль, за Филлис, за свой дом. А потом война и служба в ЖВС. – Он вздохнул. – Это-то меня и тревожит.

– Не понимаю.

– Я боюсь, что, перед тем как взвалить на себя бремя замужества, тебе, может быть, хотелось бы какое-то время просто пожить в свое удовольствие. Пожуировать, как Афина до войны. Ну знаешь, ни о чем не думать, покупать себе шляпки, ходить в ночные клубы, обедать в «Рице» с элегантными кавалерами, плавать на частных яхтах и потягивать мартини на залитых солнцем верандах.

– Какой полет фантазии! – засмеялась Джудит. – В твоем изображении это больше похоже на кошмар.

– Нет, серьезно.

«Какой он милый», – подумала она и сказала:

– Ты случайно не был знаком на флоте с человеком по имени Хьюго Хэлли?

– Нет, не припомню такого.

– Приятный человек. Я познакомилась с ним в Коломбо, когда жила у Боба Сомервиля. Война уже кончилась, так что мы могли наконец-то позволить себе быть беззаботными. И мы предавались всем этим развлечениям, о которых ты говорил. Мы не были влюблены друг в друга, не были связаны какими-либо обязательствами – просто бездельничали и веселились. Так что мне это знакомо. Пусть все длилось очень недолго, но я это испытала. Так что обещаю тебе: когда мы поженимся, я не буду до конца дней ходить разочарованная, будто бы меня одурачили.

– Я не ослышался, ты действительно это сказала?

– Сказала что?

– «Когда мы поженимся».

– Кажется, да.

– Я ведь уже начинаю седеть.

– Знаю. Я заметила, но это абсолютно не важно.

– Тридцать семь лет, настоящий старик! Но я так тебя люблю, и мне остается только надеяться, что возраст – не помеха.

Он ожидал, что она скажет: «Конечно, не помеха», – но Джудит ничего не сказала. Она молчала, и на ее лице выражалась глубокая сосредоточенность.

– О чем ты задумалась?

– Я произвожу вычисления. А я всегда медленно считала в уме.

– Вычисления?

– Да. Ты знаешь, как высчитывается идеальный возраст для супружеской пары?

Озадаченный, Джереми покачал головой.

– Жена должна быть вдвое моложе мужа плюс еще семь лет. Так, тебе тридцать семь. Тридцать семь поделить на два – это будет восемнадцать с половиной. А восемнадцать с половиной плюс семь равняется…

– Двадцати пяти с половиной.

– Ну а мне двадцать четыре с половиной. Почти в самую точку. Какое совпадение! Если бы мы не подождали три с половиной года, мы бы не подходили друг другу. Наш брак, скорее всего, был бы несчастливым. А так…

Вдруг она прыснула, и он впился губами в ее раскрытые смеющиеся губы. Поцелуй длился долго, и Джереми почувствовал, как в нем проснулось желание. В мозгу его мелькнула гениальная мысль – подхватить ее на руки, отнести в постель и любить долго, страстно. Но здравый смысл не совсем покинул его, – пожалуй, момент не самый удачный, ведь на повестке дня стояли драматические события, происходящие в Нанчерроу, а он хотел, чтобы их любовь была неторопливой и продолжалась, по возможности, целую ночь.