До обеда мое время пролетело как тот легкий невесомый снежок, что с утра покружился слегка да и исчез незаметно, очистив до стылой, неподвижной голубизны полтора гектара неба над зоной.

С завхозом Сугробовым мы трудились до седьмого пота: дотошно осмотрели тумбочки и шкафчики в каптерках, складывая все запрещенное в черный мешок, а затем облазали чердак, являвшийся удобным хранилищем для браги, после чего, отодрав цоколь, искали тайники вокруг самого отряда; и пока завхозом снова прибивались доски на место, я дополнительно заглянул в культкомнату: низкий потолок, пять десятков лавок, стенды на стенах, обшитых мореными досками. Но главной достопримечательностью здесь был, конечно, телевизор, хранившийся в ящике под замком, который, впрочем, самовольно снимали, а в случае опасности вновь приводили.

Замполитом Мирзоевым была утверждена стенгазета: ставший уже символическим кот в фетровой шляпе и с кокетливо закрученным хвостом, в огромных сапогах с ботфортами, щедро раскинув лапы, разбрасывал прямо к новогодней елке поздравления, вписанные в снежинки, искрящиеся от растолченного на клею стекла, рассыпанного по всему ватману. Броско и красочно.

По такому же образу и подобию стенгазеты готовились и в других отрядах, практически ничем не отличаясь друг от друга. Делались как по заказу- да по-другому и не требовалось.

Нахмурив сросшиеся брови, замполит Мирзоев, прежде чем поставить подпись, внимательно изучил мое новшество: поздравляя от себя осужденных отряда, я пожелал им от всего сердца скорейшего возвращения домой и встречи с родными и близкими.

Вокруг барака, расчищенный, блестел пушистый, свежий снег, в самом фойе, вырезанные из бумаги всевозможными конфигурациями, развешаны разноцветные звезды, а на тумбочках в некоторых секциях как-то по-домашнему уютно стояли миниатюрные елочки, и я сделал вид, что не замечаю этого мелкого нарушения.

Словом, во всем виделось праздничное настроение; и даже белые полушубки часовых на вышках как бы подчеркивали особенность этого ясного морозного дня, а встречавшиеся на пути к выходу из жилзоны осужденные громче обычного и приветливее кричали: "Здравствуйте, гражданин начальник!" И с улыбкой: "С Новым годом!" А некоторые даже вежливо приснимали свои черные цигейковые шапки. И мне тоже было радостно и приятно им отвечать; и лишь только войдя в свою комнату, я как-то разом почувствовал усталость, с особой остротой ощущая теперь привычный, но все же постоянно доводящий чуть ли не до обморока тошнотворный запах портянок и устоявшийся едкий дух человеческих тел той территории, где через считанные часы мне надлежало неустанно быть начеку. Всю ночь.

2

Комната, куда меня недавно переселили из общежития, была крошечная, но уютная: прихожая с умывальником да печка, напротив которой приткнулись железная кровать и столик с тумбочкой в углу. На тумбочке с белой накидкой бюст Достоевского, вытащенный во время пожара поселкового клуба. Вроде бы вчера все произошло, ан нет - уже год позади. Пролетела пуля - не вернется!..

Через стенку от меня ютился вольнонаемный прораб Портретов, который часто заглядывал с одним и тем же вопросом: "Сосед, закурить не найдется?" и всякий раз искренне удивлялся, что я еще не курю. Прораба Портретова позаглазно да и прямо в глаза величали Картинкиным. Наверное, потому, что никто всерьез не воспринимал. Так, сбоку припека. Александр Григорьевич Портретов постоянно бывал навеселе, но обязательно раз в год на него находило странное "прозрение": накупив на почте газет и журналов, сосед старательно писал в редакции все, что взбредало в голову. А в ожидании ответа держался соответственно: был абсолютно трезв и аккуратно выбрит. Как к награждению готовился. А дождавшись хоть откуда-то ответа, всего и не читал, только первые слова: "Уважаемый Александр Григорьевич!.." Значит, не все еще было потеряно и стоило жить дальше, коль "уважаемый..." И с не меньшим старанием продолжал "закладывать за воротник", тем более что должность его имела свои неоспоримые преимущества: практически все стройматериалы находились в полном ведении прораба, а это обстоятельство немаловажно для поселковых жителей, большинство жилищ которых держится только что не на добром слове. Худые пятки портят и доброго человека, но Портретовым, глядишь, и в поселке довольны, и все бумажки у него тютелька в тютельку, комар носа не подточит.