Майор выжидающе смотрел на студента. Он много лет проработал сначала в НКВД, потом в КГБ; много, очень много людей прошло через его кабинет. Он знал, что человек испытывает страх и растерянность, припоминая все свои делишки и промахи, судорожно пытаясь понять, для чего его пригласили (привезли, приволокли) к этому страшному человеку, который обладает неограниченной властью над его бедной жизнью. Иногда люди сами начинали рассказывать о своих прегрешениях, мнимых и истинных, приплетая множество друзей и знакомых. Страх — великая штука, куда более действенная, чем боль. Пытать, конечно, тоже приходилось, но Николаев не был садистом или палачом; только в самых крайних случаях запирательства прибегал он к мешочку с песком или ударам по гениталиям. Он неохотно занимался этой неприятной частью своей работы; его следовало довести до этого упорным запирательством или наглым поведением. Наглецов, впрочем, он видел в своем кабинете чрезвычайно редко. Обычно это были ненормальные, которых потом отправляли в специализированные больницы. Майор Николаев был в душе психологом. Он использовал человеческие слабости и получал отличный результат. Никаких потом “кровавых мальчиков” в ночных кошмарах; сон у майора всегда был спокойным и крепким, как у любого человека, честно и хорошо выполняющего свой долг. Этот студент ему сразу понравился: видно, что за душой у него ничего страшного нет. А то, что Дятлов вспотел и побледнел — это хорошо, это поможет наладить первичный контакт. Юноша эмоционален, впечатлителен, это очень неплохо. И держится молодцом.

— Я полагаю, что наша встреча связана с лабораторией, — вежливо произнес Егор, стараясь смотреть майору прямо в глаза. — С лабораторией Уральского научного центра, где я участвую в экспериментах с радиоактивными материалами.

Майор молча кивнул, продолжая сверлить молодого человека глазами. Черные брови нахмурились, словно майор настоятельно требовал припомнить что-нибудь еще. Юноша молчал.

— Егор Михайлович, вы комсомолец? — спросил майор наконец.

— Конечно! — с радостным облегчением ответил Егор. — Я комсорг группы.

— Это хорошо, — майор чуть улыбнулся, показывая, насколько это хорошо. — Мы вызвали вас по чрезвычайно важному и серьезному делу. Я слышал, вы увлекаетесь туризмом?

— Да. Я участвую в работе туристического клуба института, — принялся рассказывать Егор. — Мы ходим в походы уже четыре года, весь Урал облазили, были почти везде. В основном на лыжах, зимой: отлично в прошлый раз сходили! Целых две недели были в тайге, обогнули весь север Урала, прошли мимо Краснотурьинска, до Ивделя…

Майор внимательно слушал, приподняв свои удивительные брови. Все, что рассказывал Егор, ему было хорошо известно. Недаром они так долго рассматривали его кандидатуру и тщательно изучали маршруты его туристической группы. Егор — отличный спортсмен, на него можно положиться. Именно такой человек ему, Николаеву, и был нужен.

— Скажите, Егор Михайлович, как у вас дела с учебой? — мягко перебил разошедшегося студента майор. — Говорят, вы отлично учитесь?