Поражала пестрота нарядов. Не нарядная пестрота, а пестрота контраста. Европейцы в белых костюмах и пробковых шлемах и полуголые люди в рубищах, худые, с огромными черными глазами. Медлительные прохожие в чалмах и шумные английские солдаты, береты, рубашки хаки… Прекрасные леди в автомобилях и нищие на панелях…

Мне хотелось приобрести какую-нибудь индийскую безделушку на память об Индии. Я остановился перед витриной лавчонки, но увидел там только дешевенький товар, конечно, американского, реже английского производства.

Прохожие в Калькутте ходят медленно, часто останавливаются, словно спешить некуда. А впрочем, жарко там.

Сначала я не обратил внимания, что многих идущих останавливал бедно одетый индиец. В руках он держал вечную американскую ручку, которую и предлагал прохожим. Вначале я подумал, что ему хочется продать ее. Один прохожий взял эту ручку. Индиец протянул ему книгу в переплете, и прохожий что-то написал на белом листке.

Хмурый полицейский направился к индийцу. Прохожий завернул за угол. Индиец тоже быстро зашагал. Видно, полицейскому было лень идти быстро в такую жару. Он остановился.

Индиец поравнялся со мной, прямо-таки ожег меня своими чернущими глазами и сказал на английском языке. «Моряк, все люди должны бороться против войн. Подпишите воззвание».

Так вот зачем у него вечная американская ручка!

Я улыбнулся и ответил тоже по-английски: «Благодарю за обращение, но я уже подписал это воззвание». — «Подписали? Уже? — не то удивленно, не то обрадованно сказал индиец. — Где же?» — «В Ленинграде», — ответил я.

Индиец преобразился, как будто узнал старого знакомого. Он стал трясти мою руку, глядя мне в глаза и улыбаясь.

«Вы русский? Вы советский человек? — взволнованно говорил он. — Как я рад, что вас встретил! Мы так много думаем о вашей стране…»

Полисмен прошелся мимо нас, заложив руки за спину. Индиец не обратил на него внимания.

«Вы первый советский человек, которого я вижу, — говорил он. — Мне бы хотелось… Знаете, возьмите этот подарок. Здесь знаки величайшей мудрости. Законы перемен. Они были найдены при раскопках».

Индиец сунул мне в руку пластинку из слоновой кости с вырезанными на ней рисунками.

Это была тончайшая работа древних мастеров. Как неожиданно исполнилось мое желание!

Индиец простился со мной. Я решил идти на набережную, где меня ждал катер с корабля.

Прежде чем завернуть за угол, я оглянулся.

Индиец остановил группу прохожих и что-то горячо говорил им. Среди остановившихся было двое солдат в беретах. Индиец протягивал вечную ручку. Кто-то взял ручку. Прохожие подписывали воззвание.

Полисмен подошел к ним в сопровождении какого-то человека в штатском и закричал. Индиец возвысил голос, видимо, протестуя. Прохожие тоже зашумели. Английские солдаты отошли в сторону. Полисмен и шпик схватили индийца за руки. Индиец вырывался и кого-то искал глазами. Полицейские тащили его на мостовую, он упирался.

Прохожий, у которого осталась вечная ручка, книга и бланк воззвания, что-то кричал вслед арестованному. Полицейский угрожающе повернулся к нему.