Эдит Тэйт обнаружилась быстро. Она оказалась куда более живой и подвижной, чем ожидал Саймон; несмотря на свои шестьдесят семь лет, эта женщина могла бы посостязаться с пятидесятилетними. Но искры в ее глазах сразу погасли, как только мужчины объяснили ей, кто они такие и зачем она им понадобилась. На мгновение у Эдит даже стал такой вид, словно она готова была разразиться слезами. Но она лишь тщательно застегнула на себе твидовое пальто и повела мужчин назад, в опустевшую церковь, где они могли устроиться на скамье и поговорить.

Эдит Тэйт не была свидетельницей, как надеялся детектив. Она признала, что слышала в ту страшную ночь некий странный звук — но она не может быть до конца уверена в том, что именно она слышала. Скорее всего, в столь ранний час это шумела маленькая лодка, но точно она сказать не могла.

Эдит Тэйт вообще ни в чем не была уверена — но вряд ли стоило винить ее за это. Она изо всех сил старалась помочь, и этот процесс явно давался ей с трудом. В конце допроса пожилая женщина тихонько всхлипнула, прикрыв лицо бледными руками. Потом опустила ладони и внимательно посмотрела на журналиста.

— Мне очень жаль, но я ничем больше не могу помочь. Знаете, она была моей очень близкой подругой. Настоящей подругой. Мне так жаль, мистер… джентльмены. Вы проделали такой долгий путь, чтобы со мной встретиться. Но чего я не видела, того не видела.

Саймон обменялся с Сандерсоном понимающим взглядом. Эта старая милая леди старалась как могла, а они и так уже зашли так далеко, как только было возможно. Но оставался еще один, последний вопрос, и его, пожалуй, необходимо было задать.

— А когда и почему Джулия переехала на Фулу, Эдит? Это ведь такое удаленное место.

— Уверена, она приехала сюда в конце сороковых… — Эдит нахмурилась. — Да. В сороковых годах. Мы подружились позже, когда моя мамочка умерла и я получила в наследство ферму по соседству с Джулией.

— То есть вы не знаете, почему она эмигрировала из Франции и перебралась на Фулу?

— Не-ет. — Эдит покачала головой. — Она никогда об этом не говорила, а я никогда не спрашивала. Может быть, тут какая-то семейная тайна. Может быть, она просто любила уединение и тишину, только и всего. Многим людям это нравится, знаете ли… А теперь мне действительно пора идти. Меня ждут друзья.

— Разумеется.

Разговор был окончен. Саймон закрыл блокнот.

Однако, уже направляясь к выходу из церкви, Эдит приостановилась и вскинула голову. Она еще раз прокрутила в голове один из заданных ей вопросов.

— Вообще-то… есть еще кое-что. Такое, что, возможно, вам следует знать. Маленькая странность.

Саймон снова открыл блокнот.

— Да?

— Совсем недавно… Ее все беспокоил какой-то молодой человек, молодой ученый. Ее это очень расстроило.

— В смысле?

— Ангус Нэрн, так его звали, — пожилая леди на мгновение прикрыла глаза — и тут же снова их распахнула. — Да, так. Хорошее шотландское имя. Да. Он надоедал ей телефонными звонками и какой-то научной болтовней.

— Что вы имеете в виду под «надоедал»?

— Он хотел ее исследовать. Говорил, что она — уникальный случай. Баск, я думаю. Это правильно? Я не знаю. Баск, наверное. Ну да.