То, что я увидел, не было таким ужасным, как я себе представлял. Оконные ставни были открыты, и солнечный свет широкой рекой лился в комнату. Очевидно, Моралес знал, что в это утро свет его не побеспокоит. Никакой крови, ошметков мозгов в изголовье кровати, которые рисовало мое воображение с того самого момента, как я прочитал письмо. Просто тело вдовца, лежащего лицом вверх, накрывшегося одеялом по самую шею.

Не хочется выглядеть сентиментальным идиотом, поэтому постараюсь избегать формальностей! и говорить, что он выглядел спящим, потому что никогда не понимал тех, кто при виде покойника мог заявлять подобные вещи. Для меня покойники похожи на покойников, и Моралес не был исключением. К тому же его кожа уже приобрела легкий синеватый оттенок. Было ли это вызвано тем способом, к которому он прибегнул, чтобы покончить с собой? Пока мне это было не важно. Одно было ясно, это произошло недавно. Я оценил его деликатность, с которой он уберег меня от встречи с более шокирующими признаками разложения трупа, с которыми я бы точно столкнулся, если бы между его кончиной и моим приездом прошло чуть больше времени.

Обстановка была скромной. Двойной платяной шкаф, закрытый сундук, непокрытый стол, рядом с которым стоял стул с прямой спинкой, и односпальная кровать с незамысловатым прикроватным столиком рядом, заваленным медикаментами, одноразовыми шприцами, пузырьками с настоями. Только сейчас я понял, как ему было тяжело переносить свою болезнь в одиночестве, в бессилии, пытаясь преодолеть боль.

То ли потому, что я начал изучение места с общего анализа представшей передо мной картины, или же потому, что из-за собственной трусости я избегал тщательного осмотра тела, или же потому, что мне в глаза сразу же бросилась свадебная фотография, затерявшаяся среди пузырьков с лекарствами, которыми был забит прикроватный столик, однако я далеко не сразу заметил белый длинный конверт, прикрепленный к светильнику завязанным на узел шнуром. Я подошел, чтобы взять его. Он предназначался мне. И большими буквами под моим именем было выведено: «Пожалуйста, прочитайте до вызова полиции».

Этот парень не прекращал удивлять меня. Даже будучи мертвым. Что он хотел сказать мне в этом втором письме? Я вернулся в зал, точно так же как и вошел, стараясь ничего не трогать. Единственное, чего мне не хватало, так это оказаться втянутым в это подозрительное дело. Я сказал себе, что мне не о чем беспокоиться: у меня с собой было письмо, которое я получил в Суде и которое заканчивалось почти что «в моей смерти прошу никого не винить», адресованное юридическим лицам. Вернулся же я в зал с новой писаниной. Присел в единственное кресло, стоявшее рядом с печкой.