Наши контейнеры, мой с машиной и родительский с вещами, отошлет Миха. Коля Ким ему поможет, а Зинкин отец проследит за ними по пути следования. После устроенной сделки с икрой я у них в авторитете.

У поселковых пацанов мой авторитет тоже поднялся после статьи в «Камчатской правде» о докладе. Сейчас у них идут гнилые тёрки на тему Подснежника. Кем его считать: стукачом или жертвой обстоятельств? Казалось бы, вам-то оно зачем? Но парни не могут спокойно жить, хотят разобраться. Блатные романтики, без мата про них не скажешь.

Хорошо, что я ухожу от мелких местечковых проблем к серьезным делам в Москве.

Никогда не забуду, как отчим выпил перед трапом с остающимися друзьями стакан коньяка, поднялся к люку, вдруг обернулся, выкинул за борт свою дорогущую ушанку и закричал: «Камчатка! Прощай навсегда!»