– Этому, с выжженным глазом, повязку поменяла, – отчиталась она. – Температура тридцать семь и шесть. Только он, кажется, пьяный… К нему дружок приходил, наверное, принес…

Врач осуждающе покрутил головой.

– Ну и дураки! Заживление хуже пройдет! К тому же водка на антибиотики может такой шок вызвать…

– Выжженный глаз! – насторожился старлей. – А когда его доставили? И кто?

– Вчера утром друзья на машине привезли. Без документов, – ответила Мадина.

Абдулатип Магомедзагидович бросил на нее быстрый взгляд, и медсестра стушевалась.

– Так это как раз после нападения! – старлей сделал стойку, как охотничий пес, почуявший дичь. – В полицию сообщили?

– Я что-то не пойму, – строго сказал дежурный врач. – Вы вообще с какой целью сюда пришли?

– Не обижайтесь, доктор, но порядок есть порядок! Вы же обязаны сообщать о таких случаях в полицию?!

– О каких «таких»? У него не огнестрельное ранение, и не ножевое. Обычный ожог! Говорит – охотничий патрон неудачно заряжал. А что документов нет – не преступление, потом родственники подвезут…

– «Он говорит»! «Обычный ожог»! – возмутился старлей. – Было нападение, людей постреляли, а у него пороховой ожог и выбит глаз! Как хотите, но мы должны проверить!

Тон офицера был настолько непреклонным, что Абдулатип Магомедзагидович развел руками.

– Проверяйте, воля ваша…

Социальные роли переменились: врач и пациенты исчезли, в кабинете находились представители власти и нарушившее инструкцию должностное лицо.

– Отведите нас к нему. И дайте медицинскую карту!

– Хорошо, – кивнул дежурный врач и, порывшись в документах, протянул тоненькую, из нескольких листков, историю болезни. – Мадина, проводите товарищей…

– Спасибо за содействие, доктор, – сказал офицер.

– И от меня огромное спасибо! – добавил прапорщик.

Доктор, саркастически улыбаясь, отвернулся – похоже, он считал, что за доброе дело ему отплатили черной неблагодарностью.

Мадина провела военнослужащих по коридору и, указав на двустворчатую дверь в конце, вернулась на свой пост. Старлей расстегнул кобуру, и они вошли в палату. На трех кроватях лежали только полосатые матрацы без простыней, на четвертой имелось белье, поверх которого, прямо в одежде, развалился высокий худощавый человек с заросшим лицом и ватным тампоном, приклеенным к правому глазу лейкопластырем крест-накрест. Вокруг краснела покрытая чем-то жирным обожженная кожа. Здоровый глаз настороженно и зло уставился на вошедших.

– Не дергайся! – предупредил старлей и, наклонившись, ощупал его желтую майку и черные мятые брюки – от пояса до носков с дырками на больших пальцах. В это время прапорщик, подняв автомат на ремне, держал обыскиваемого под прицелом. Тот лежал тихо и не шевелился.

– Чисто! – сказал офицер и осмотрел висящий рядом на стуле длинный пиджак и лежащую на сиденье большую кепку. – И здесь чисто!

Ногой он перевернул стоптанные и искривленные черные туфли, но осматривать их не стал.

– А чо вы ищете? – развязно спросил больной. Он явно опасался военных куда меньше, чем дежурный врач.

– Оружие, документы, – буркнул старший лейтенант. – Как обычно. Сам знаешь…