"На", — добавил за комбата Куликов.
Комбат Заречный уселся в свой УАЗик, а штрафников, выходящих из загона, взяли под охрану военные полицейские с автоматами наперевес. Позади шагали двое с овчарками. В самом хвосте плелся грузовик со сменой. Пока одна смена охраняет, другая отдыхает.
— Вертухаи… — сплюнул Бурый.
— Сразу предупреждаю, — сказал капитан, проходящим сквозь ворота штрафникам. — Во время марша любой несанкционированный шаг влево, шаг вправо из строя считается попыткой побега и огонь открывается на поражение без предупреждения. Так что не чудите…
— Ага, а прыжок на месте считается провокацией, попыткой улететь, — глухо пошутил Бурый.
— Куда мы собственно поперли?!
— На передовую!
— Еханый бабай! Это же сколько переть-то придется до линии фронта?! Да и где этот наш участок? Мы же загнемся пока дойдем!
— Не переживай, немного, — усмехнулся всеслышащий капитан. — Ваше будущее подразделение отведено на переформирование и стоит под Красноярском.
— Ага, нас дожидается…
Пока двигались на восток то справа, то слева видели позиции артиллеристов. Орудия самоходных артустановок задранные в небеса посылали вышину снаряд за снарядом почти на пределе своей скорострельности. После чего орудия замолкали, наводчики получали поправки или вообще новые координаты, тогда башни этих монстров поворачивались на новый угол, чуть менялся наклон ствола и стрельба продолжалась с новой силой, засылая снаряды за десятки километров.
— Эх жарят!
Видели и работу систем реактивного огня. Зрелище было еще более впечатляющим. Шквал огня, рев, пыль, пар… Отработав, установки тут же снимались с места и на полном ходу мотали прочь. И грохот этот не прекращался ни на минуту, то тут, то там обязательно стреляло что-то дальнобойное. Артиллеристы и ракетчики только успевали получать новые координаты и перезаряжать свои установки. Все это говорило только о том, какой сильный напор противника приходится отражать.
До окраины города добрались под вечер, когда уже стемнело. Горели костры, возле которых виднелись фигурки других штрафников в такой же песчаного цвета форме. Около пятидесяти-семидесяти бывалых штрафников проводивших время у костров, кто просто греясь, кто подогревая при этом пищу, засмеялись с интересом наблюдая за вновь прибывшими.
— Стой! Ну вот, вы на месте… — сказал капитан, выбравшись из машины военной полиции.
Подошел комбат.
— Ну все, я свое дело сделал, теперь они полностью твои. Развлекайся.
Помахав ручкой, капитан забрался в свою машину, охрана забралась в грузовик и они все убыли обратно в Емельяново.
Старички встретили новичков прямо как родных.
— Еще мясо пришло! — захохотал боец в такой же желтой форме штрафника.
— Да они тут все крышей потекли, — прошептал Бурый.
— И что, нас даже охранять не будут? — удивился сосед Вадима, что шел слева от него.
— А ты думаешь на кой тебе такую форму выдали? — произнес Куликов. — Только затем чтобы избавиться от старья на складах? Нет, родной… это наш отличительный знак, как метка на лбу.
— Ну что, комбат, можно разбирать пополнение? — подошел с вопросом к Заречному один из бывалых штрафников.