– И был пакостным пережитком отвратительного века, – сурово заметил он, – и все-таки, господин Юань, беспристрастное правосудие, о котором я упоминал, требует, чтобы убийца, даже избавив мир от жестокого чудовища, был обезглавлен, если не докажет непреднамеренность своего поступка. Ведь стоит позволить людям творить самосуд, власть закона исчезнет, и никто не сможет чувствовать себя в безопасности. Я арестовал Ху, потому что он пытался изнасиловать вашу дочь Бирюзу…

– Господин Ху напал на Бирюзу? – воскликнул Юань. – Но когда…

– Спросите у нее сами, – отрезал судья Ди.

– Эта упрямица никогда ничего мне не говорит! – сердито проворчал кукольник.

– Так или этак, – продолжил судья, – покушение на честь женщины – тяжкое преступление, так что господин Ху будет обезглавлен. Передайте это своей дочери. Это ее утешит. Можете идти.

Юань и его дочь, упав на колени, стали благодарить судью, но он велел им подняться.

– Если хотите оказать мне услугу, господин Юань, постарайтесь сделать так, чтобы в старом городе узнали: правосудие существует для всех – для людей знатных и простых, для богатых и бедных. И даже в такое время, как сейчас, когда, что ни день, чума уносит сотни жизней, насильственная смерть любого человека будет должным образом расследована и отомщена. До свидания!

Ма Жун проводил посетителей и тут же вернулся, сияя широкой улыбкой.

– Как вам удалось разобраться, что произошло, мой господин? – воскликнул он.

Судья Ди откинулся в кресле.

– Из твоего рассказа о событиях в «доме Пяти Блаженств» я сделал вывод, что Юань как-то связан с убийством рабыни, причем настолько, что ему было просто необходимо показать эту сцену и поведать об ужасном преступлении даже совсем незнакомому человеку вроде тебя. Знай Юань, что ты имеешь отношение к суду, он повел бы себя иначе. Тогда я бы предположил, что сам он ни при чем, а картинку для волшебного фонаря сделал из обычного чувства справедливости, желая покарать И за убийство. Таким образом кукольник надеялся довести дело до сведения какого-нибудь чиновника и возбудить интерес к этой давней трагедии. Именно такого обходного пути и следовало ожидать от человека из народа. Во-вторых, обнаружив, что служанка И Кассия когда-то приглянулась Ху, я понял, что ее показания – странная смесь правды и лжи – сочинялись с расчетом ввести нас в заблуждение. Именно Кассия нашла тело И и наверняка осмотрела галерею в поисках возможных улик. Она оценила силу удара, а увидев на подоконнике мокрые следы, тотчас заподозрила, что убийство совершил Ху, проникнув на галерею через балкон. Потому-то служанка и вытерла подоконник, в спешке не заметив испачканного кровью платка, лежавшего за колонной. Потом, рассказывая сыну об убийстве, Кассия вспомнила про танцовщицу и ее хозяина, которых тот видел, и решила отвести подозрения от Ху, предположив, что убийца – тот человек сомнительных нравов. Юноша возразил, что кукольник очень мал ростом. Однако служанка убедила сына, что в темноте он мог ошибиться и на самом деле хозяин танцовщицы, как большинство ему подобных, – здоровый громила, а потому, когда стражники начнут допрос, им следует описывать ночного гостя именно так. Но юноша сомневался, что полумрак мог настолько изменить восприятие, и к тому же не хотел причинить неприятности девушке, которая его восхищала. Из-за этого он страшно нервничал, когда я расспрашивал о танцовщице и ее спутнике. Когда Ху назвал последнего пожилым и очень сутулым мужчиной, это могло бы убедить меня в том, что мальчик не лгал. Однако потом я соединил несколько, казалось бы, не связанных между собой и противоречащих друг другу фактов, и вдруг все стало на свои места. Наш похожий на рептилию друг из особого отделения сказал нам, что Порфир – мнимая танцовщица и, очевидно, играет эту роль лишь для того, чтобы посеять раздоры между Ху и И. У Юаня есть дочь но имени Коралл, которая хорошо поет, – я сам слышал ее здесь, на улице, а чудесный голос Порфир произвел неизгладимое впечатление на привратника в доме И. А ведь порфир и коралл – похожие камни. Решив назваться вымышленным именем, человек обычно выбирает нечто сходное с его собственным – полагаю, из-за интуитивного, мистического страха потерять лицо. В общем, на основании всего этого я сделал вывод, что убитая И рабыня принадлежала к семье Юаня и он, будучи кукольником, решил отомстить, предоставив Коралл главную роль. Чума предоставила идеальную возможность для осуществления этого плана, так как И отослал почти всех слуг, а женщины с цветочных лодок отказались приходить к нему в дом. Вина Юаня – в том, что он пожелал взять на себя ответственность драматурга. – Судья устало улыбнулся. – Впрочем, не мне корить его за это! Небо, я и сам иногда совершаю подобную ошибку! Ну ладно, выпьем по чашечке чаю, а потом мне надо переодеться, чтобы успеть на похороны Мэя.