Молодой пограничник подчинился, хотя постоянно оглядывался по сторонам, то и дело задирая голову вверх. Он шагал рядом с повозкой. Лошади устали и кое-как тянули груз. В небе по-прежнему проплывали немецкие самолеты. Тяжелый вой моторов, отдаленные взрывы пугали лошадь. Она инстинктивно чувствовала опасность и жалась ближе к обочине.

Миновали тряский мостик перед въездом в Лисий овраг. Здесь погиб связист заставы Юрий Пащенко и принял свой первый бой Щербаков. С тех пор прошла целая жизнь. Уже несколько часов шла война и на заставе гибли люди.

Провода в этом месте оказались снова оборваны. Андрей приказал ездовому приотстать, а сам с автоматом на изготовку двинулся метрах в семидесяти впереди. Телеграфные столбы на этот раз не спиливали, рассчитывали, что они еще пригодятся. Но на одном был нарисован мелом трезубец, на другом свастика.

Щербаков сошел с дороги и двигался под прикрытием кустов. Каждую минуту ожидал выстрела. Впереди с карканьем взлетели вороны, сержант вскинул ППШ. За поворотом лежали тела двух пограничников.

Дорога здесь раздваивалась и шла к пятой заставе. Оба пограничника были убиты из засады, когда их послали восстанавливать связь. Нападавшие стреляли наверняка, чтобы не рисковать в преддверии прихода немцев. Гимнастерки бойцов лохматились многочисленными пробоинами, вокруг расплылась огромная, уже подсохшая лужа крови.

Мухи облепили восковые лица погибших. Один из пограничников, старший сержант, был добит выстрелом в глаз. Лицо второго было обезображено ударами тесака. Разрезанный рот кривился в жуткой гримасе, торчало крошево выбитых зубов.

Сапоги с обоих пограничников сняли, оружие и патроны исчезли. Валялся лишь моток провода, обрывки писем и фотографий, которые бойцы обычно носили в карманах. За спиной Щербакова вскрикнула Вера.

– Звери! Что они делают?

Ездовой сдернул с плеча винтовку, дослал в ствол патрон. Вера заплакала, ее трясло. Нервы при виде обезображенных тел пограничников не выдержали. Смешалась жалость к погибшим парням, страх за мужа, который тоже мог быть убит в любую минуту.

Женщина в ужасе пятилась назад. Андрей взял ее за руку и осторожно провел мимо. Лошадь испуганно косила блестящим глазом на мертвых, затем тревожно заржала.

– Тише ты!

Ездовой водил стволом винтовки, ожидая выстрелов из засады. Но люди, сделавшие свое страшное дело, давно исчезли, им предстояло сегодня много работы.

Андрей вспоминал, как выселяли весной зажиточных крестьян (кулаки, пособники Бандеры и фашисты!), как их везли вместе с детьми и домашним скарбом на станцию. Разве они простят новой власти такое! Некоторые сбежали по дороге, укрылись в лесу и ждали прихода немцев. Они тогда уже знали, что скоро начнется война.

Умер боец с простреленной грудью. Несмотря на опасность оставаться дальше в этом глухом месте, Щербаков принял решение похоронить товарища. Быстро вырыли неглубокую могилку, забросали ее землей, оставив едва приметный бугорок.

– Садитесь на повозку, Вера Игнатьевна.

– Я могу идти.

– Садитесь, – настойчиво повторил Андрей. – Теперь поспешим.