Что же касается его обоснования, почему психологию надо делать без метафизики или допущения о существовании души, то тут, я думаю, он запутался как раз в той ловушке, что выстроил еще Сеченов. Логика ведь точно есть в том, чтобы пойти на поводу у предложения: душевная жизнь определенно выражается в движениях наших тел, а ими управляет мозг, так давайте для начала изучим эти проявления душевной жизни сами по себе, так сказать в чистом виде, будто никакой души и нет. Нам потом легче будет…
Зачем изучать душеную жизнь без души, и в чем легче?.. Кому, вообще, это нужно, и зачем это нужно мне? Вот я, к примеру, не хочу умирать. Я ищу возможности для своего бессмертия, и оно, это очевидно, невозможно для тела. Значит, мне остается лишь проверять иные пути. Как мне поможет в моем деле, если я все брошу и займусь задачкой, которую решил мне навязать какой-то дядя, которому то ли делать нечего, то ли он слишком хорошо знает, что делает?!
Русские философы были очень, очень доверчивыми людьми, и они потратили свои жизни на бессмысленные задачи, которые им подсовывали враги. А в это время за их спинами шла настоящая работа мастеров церемоний, в это время резали души и Россию…
В общем, рассуждения Введенского о том, почему психологи могут себе позволить убрать из рассмотрения душу и метафизику, для меня — очень печальная книга. Это книга русского позора и боли. Но не читать ее — значит, не знать своей истории. Итак.
«Уподавляющего большинства представителей современной психологии можно подметить, что ее предмет и задачи не соответствуют ее названию.
Слово «психология» в переводе с греческого означает учение о душе. Прежде, с самого времени, как возникла психология, вплоть до второй половины XIXвека, она действительно стремилась к тому, чтобы быть учением либо утверждающим, либо отрицающим существование души. Она, конечно, изучала и душевные явления (ощущения, воспоминания, образы фантазии, разные другие мысли, хотения, страсти, чувства и т. п., словом — явления, которые отличаются тем, что они сознаются нами во время их переживания), но не столько ради них самих, сколько в виде средства для разрешения вопроса о душе.
Ее задачи были таковы: решить, есть ли душа или нет и, если есть, какова она по своей природе, и уже исходя из этого решения объяснить весь мир душевных явлений и их отношения к телесным» (Введенский. Психология, с. 1).
Что же не устраивало новых ученых, вроде самого Введенского, в таком подходе?
«Ввиду таких задач старая психология постоянно служила ареной для бесплодной борьбы материализма со спиритуализмом и с психофизическим монизмом» (Там же).
Вот и всё! Надоели эти ваши споры, повернемся к ним спиной, и пусть душат друг друга, как хотят. Если вы вглядитесь в свои души, то обнаружите, что это есть основной способ отношения современного русского человека к тому, что происходит в общественной жизни России. Не вмешиваться, даже если убивают твоего защитника. Раз вылез, высунулся, значит, сам дурак. Умные люди в России на общественную сцену не лезут, а если лезут, значит, в себе уверены, и их защищать не надо!