А сама история в узких кругах получила широкую огласку. Так вопрошавшему и прокричал в ответ:

– Замполита сто семнадцатой! Слышите?! Замполита!

– Поняли! Прикрывайте, ребята!

Катер уже стал носом против течения, и работать могли обе пулеметные установки. Прожектор светил нормально, только вот в кустах все равно ни фига видно не было, поэтому стал стрелять по вспышкам выстрелов.

Ага! Не ндравится! Сразу в нескольких местах из леса стартанули красные ракеты. Ха! Это немчура судорожно свои позиции обозначает. Вот они, наверное, недоумков катерников кроют, которые с целями разобраться не могут и поэтому активно сокращают поголовье ягдкоманды. Кстати, даже если фрицы мои вопли и услышали, то за шумом пальбы наверняка толком не разобрали, что же я ору. Тем более призывы на русском перемежал предложениями о сдаче по-немецки. Патрульник уже подошел к самому берегу и остановился метрах в десяти от камышей.

Почти сразу с небольшого обрывчика кубарем скатились три фигуры, с размаху плюхнувшиеся в воду. Я одним глазом следил за ними, продолжая работать почти без перерыва, молясь, чтобы пулемет не заклинило. Гек со своей стороны тоже не отставал. Загонщики, похоже, стали понимать, что все пошло как-то не так, и по катеру начали активно шлепать пули. А вот вам в ответ, не хотите?! Блин, видно не хотят, потому как по бронещитку со звоном защелкало. Но Балуев уже помогал пловцам взобраться на борт. Потом он крикнул:

– Все, больше никого не будет!

И катер, взревев мотором, начал разворот. С берега по нам продолжали вести огонь, и мы постреляли еще пару минут, после чего, развернувшись по течению, так наддали, что почти сразу проскочили за небольшую излучину, которую в этом месте делала река. Все… теперь можно посмотреть, кого мы вытащили.

А спасти получилось даже не ребят с терроргруппы, а шустриков из глубинной разведки. Вроде даже одного из них в штабе фронта видел. Имени не знаю, но морда – точно знакомая. Когда я подошел на нос катера, они мокрыми лягушками развалились на крохотной палубе, перед рубкой и пытались отдышаться.

Старший, со знакомой физиономией, при виде меня тяжело поднялся и, протянув руку, представился:

– Армейская разведка. Позывной Кубик, звать Слава.

– Вольный стрелок. Позывной Колдун. Звать Илья.

Небольшого роста, но крепко сбитый, с ломаными ушами борца Слава только ухмыльнулся:

– Слыхал я про Колдуна. Да и живьем тебя видеть доводилось. Ты с каким-то майором у нас оберста забирал месяца два назад.

Действительно, мы с Серегой как-то у ГРУшников немецкого полковника для беседы одалживали. Колычев еще нас упирал – мол, армейцы скоро генералов начнут таскать, а мы ему все какую-то шваль подсовываем… Точно, там я Славку и видел! Только мельком. Тогда ведь все больше с их старшим – Марковым – дела имели. Но вот острохарактерные уши я запомнил, поэтому и узнал сразу. Кубик, обращаясь уже ко всем, продолжил:

– А вообще, мужики, слов нет – с того света нас вытянули. Если бы не вы, всех бы эсэсовцы на том берегу положили, это к гадалке не ходи. Я, как катер увидел, подумал – все… Уже и гранату приготовил… А тут вдруг позывной знакомый с него орать стали… Как вы тут вообще оказались?