– Ты лучше иди в мой кабинет. Там и покуришь и ответ напишешь.

Благодарно кивнув, переместился в кружилинский закуток, где опять принялся за лицезрение Аленкиной мордашки. Блин, я уже забывать начал, какая она у меня красивая! В конце концов, поставив фото возле лампы и периодически поглядывая на него, начал перечитывать письмо.

Нахтигаль расстаралась аж на пять страниц, так что почитать было чего. Писала, как она устроилась в Швейцарии и как теперь работает врачом в женевском филиале больницы своего отца. Писала, что очень скучает. Писала, что когда на нее вышел человек из нашего дипломатического представительства в Женеве, она чуть в обморок не брякнулась от восторга, хотя здоровье у нее отличное и даже более того. Причем слова «более того» были подчеркнуты. Интересно, что это значит? Пару минут поразмышляв, что она под этим имела в виду, решил, что, может, по Женеве грипп повальный ходит, а она одна здорова осталась, чем сейчас и хвастает. Но после этой, безвредной и безопасной, пришла мысль несколько настораживающая. Так, так, так… Да нет, не может быть! У нас-то и было что всего один раз. Правда, с тремя подходами, но с первого раза «залететь» – это надо сильно постараться! Я с барышнями неоднократно дела имел и достаточно хорошо знаю, что к чему, поэтому мысль о моментальной беременности откинул как несостоятельную. Наверное, она на что-то другое внимание обратить хотела. Понять бы еще – на что? Подумав над этим еще какое-то время, но так и не придя к определенным выводам, стал читать письмо дальше.

Аленка еще писала, что уже намекнула родителям про имеющегося жениха, но сказала, что познакомит их только после войны. На мутер это произвело такое впечатление, что будущая теща моментально примчалась в Швейцарию и теперь живет рядом с Хелен, вся в надежде хоть одним глазом увидеть избранника своей дочери. М-да… тут мутер придется обломиться как минимум на полгода. Вот возьмем Берлин, тогда и насмотрится. Вообще написано было много о чем, но когда я случайно взглянул на часы, то пришлось отложить очередное перечитывание ее письма и заняться написанием ответа.

Долго и длинно писать я не умею, поэтому ответное послание получилось только на полстранички, хотя вроде написал обо всем. И про чувства и про жизнь. А самое главное, задал прямой вопрос – что значит «более чем отличное», да еще и подчеркнутое двумя линиями, здоровье? Как эти ее слова надо понимать? В общем, посетовав на собственную тупизну, попросил сделать намек несколько толще, для большей доходчивости.

В конце концов, критически оглядев недописанный листок, очередной раз закурил и начал ходить по кабинету, соображая, что бы еще вписать, а то как-то несолидно и мало получается. Потом вдруг озарило. Некоторое время выбирая между Звездинским и Высоцким, склонился в сторону более любимого поэта и, быстро сев к столу, начал выводить: «Здесь лапы у елей дрожат на весу…» и далее по тексту. Барышни с этого даже в мое время тащились, так что надеюсь, моей зеленоглазой прелести эти стихи из будущего тоже понравятся.