– Ну, хорошо, но не больше одного графина! – наконец сказала лакею Клоридия.

Я вопросительно посмотрел на нее: хотя последние слова она произнесла по-итальянски, слуга-турок улыбнулся ей хитрой понимающей улыбкой.

– Его взяли в плен при Зенте, и во время плена он немного научился итальянскому языку, – пояснила мне Клоридия, в то время как мужчина исчез за большим порталом дворца. – Вино, вино, им только и нужно, что выпивка! Я пообещала, что тайком дам ему и его друзьям один графин, я уж попрошу сестер из Химмельпфорте. Но только один! Иначе ага узнает и укоротит им всем рост ровно на голову. И при этом комиссар по довольствию каждый день выдает три окки вина, две окки пива и пол-окки кухонного вина армянам, грекам и евреям из свиты аги. Почему эти турки не признают нашего Бога? Он даже священникам позволяет пить вино!

Произнеся это, Клоридия собралась идти к монастырю.

– Принести вино? – спросил я.

– О да, если не трудно. Скажи сестре-кладовщице, пусть велит принести мне графин самого плохого вина, из Лизинга или Штокерау, которым они промывают раны больным. Его лакеи особо не распробуют.

Прежде чем портал во дворец закрыли, Клоридия вбежала внутрь, бросила на меня последний взгляд улыбающихся глаз и исчезла за створками дверей.

Как расцвела моя жена, когда у нас опять дела пошли на лад, подумал я, стоя перед закрытыми воротами. Последние два года ослабили ее и омрачили ее такой прежде веселый нрав. А теперь ее красота вернулась: полные губы, игра красок на щеках, выразительный лоб, светящаяся кожа, пышные волнистые волосы – все снова стало как прежде, до голода. Хотя маленькие морщинки, появившиеся от возраста и страданий, не исчезли с ее нежного лица и уже появились на моем, они лишились былой горечи, более того, они даже гармонировали теперь со счастливыми чертами лица Клоридии. И этим я был обязан не кому иному, как аббату Мелани.

У той запутанной, неразрешимой нити судьбы, которая свела нас с женой и Атто в Вене, – так думал я по пути в кладовую монастыря – в принципе был и третий конец: Османская империя. Действительно, тень Блистательной Порты простиралась над всей моей жизнью. И не только потому, что мы, слуги на римской вилле кардинала Спады одиннадцать лет назад во время ужина в саду подавали на стол, переодевшись в янычаров, для того чтобы повеселить собравшихся, среди которых был и аббат Мелани. Нет, началом всего было происхождение Клоридии, которая родилась дочерью рабыни-турчанки в Риме и была крещена Марией. Едва она переступила порог детства, как ее похитили и увезли в Амстердам, где она созрела под новым именем – Клоридия – и запятнала себя, к величайшему сожалению, продажей своего тела, прежде чем вернулась в Рим в поисках отца и там, благодарение Богу, обрела любовь и вступила со мною в брак. Мы познакомились в гостинице «Оруженосец», где я в то время работал, и было это в сентябре 1683 года, как раз тогда, когда состоялась славная битва между христианами и неверными перед воротами Вены, во время которой, слава Господу, возобладали силы истинной веры. И было это в те дни, когда я свел знакомство с аббатом Мелани, который тоже жил в «Оруженосце».