Первый комплект был буквально "убит" за шесть дней боевой учебы перед рейдом. Танкисты водили, стреляли, ремонтировали свои танки. Потом, за двое суток до начала рейда на всех Т-34 и КВ были заменены КПП и фрикционы на те, что прошли закалку. Если бы не это, мы бы, наверное, уже у Запорожья бросили бы половину нашей техники. Удивительно, но после такой предварительной подготовки, мы имели больше проблем с трофейной техникой, чем с нашей. Поэтому, товарищи, тщательнее, надо, тщательней готовится. Кстати, запчасти, "убитые" в ходе учебы рембатовцы не выкинули, а загрузили в особый тягач. С целью, так сказать, разбора полетов.
— А, ладно, — я махнул рукой, — о чисто технических подробностях мы поговорим, когда прибудет вся бригада, и вся техника будет в парке, а рембат приступит к ТО. И вообще, товарищи, — кивком головы, я показал на подходящего к нам офицера, — позвольте представить вам гвардии подполковника Николая Владимировича Деревянко. Он, собственно, и есть победитель Гудериана, и наш кадровый танкист. Так что все вопросы лучше задавать именно ему.
Подполковник, невысокий, широкоплечий, одетый в зимний танковый комбез, который делал его похожим на медведя, подошел вразвалку, и чуть наискось приложил ладонь к козырьку танкового шлема, — Товарищ генерал-майор, танковый батальон прибыл на станцию Кубинка-1 и приступил к разгрузке согласно плана. Докладывал майор Деревянко.
— Не майор, а гвардии подполковник, — поправил я его, — Указ вчера вышел. — я повернулся к собравшимся вокруг товарищам, — Знакомься, начальник Полигона генерал-майор танковых войск Иван Константинович Романов. В ближайшее время наш гостеприимный хозяин.
Вот конструкторы нашей бронетехник: Александр Александрович Морозов, Николай Александрович Астров и Николай Федорович Шашмурин. Артиллерийский конструктор: Василий Гаврилович Грабин. Отцы знаменитого дизеля В-2: Тимофей Петрович Чупахин и Иван Яковлевич Трашутин.
Товарищ Сталин поручил всем им перенять наш опыт, и подготовить программу по перевооружению бронетанковых войск, — дождавшись, пока конструкторы пожмут руку Николаю Владимировичу, я продолжил. — Товарищи, все специальные танковые вопросы — к гвардии подполковнику Деревянко. Если товарищ подполковник не сможет ответить на ваш вопрос, то послезавтра, с предпоследним эшелоном сюда прибудет наш ремонтный батальон, и его командир капитан Искангалиев Марат Азизович. От него вы точно узнаете много интересного, я вам это гарантирую.
— А пока одну минуту, — я отвел Деревянко чуть в сторону, и достал из внутреннего кармана шинели запечатанный пакет. — Все-таки местная обмундировка, даже генеральская, не так удобна, как наша. Но ничего не поделаешь — режим секретности. А то было бы, как в анекдоте, — "Штирлиц шел по Берлину и не знал, что его выдавало: то ли буденовка, то ли волочащийся сзади парашют…".
Отделываясь от глупых мыслей, я тряхнул головой и передал пакет подполковнику, — Ты, Николай Владимирович, дорогу к полигону знаешь. Помню, говорил мне как-то, что уже бывал тут во время оно. Чуть не доезжая, будет маяк от капитана ГБ Плотникова, он укажет дорогу к лагерю. Этот пакет лично в руки капитану и никому более. Зенитчиц забирай с собой, их полк выведен из состава Южфронта, и прикомандирован к нам. Пусть сразу делают нормальную схему ПВО, куда войдут не только "Панцири", но и местные зенитки. Немец тут еще дерзкий, почти не пуганый. Чуть расслабишься, и отвесит столько, что не сможешь унести.