– …Она обита такой плотной зеленой кожей ну ничего не слыш…

– Вздремнуть время самое, моему-по.

– Заткнитесь все, сию же минуту!

Чудакулли уставился на преподавательский состав чистыми, невинными глазами человека, который от рождения одарен полным отсутствием воображения и который во время пресловутых темных дней в истории Университета действительно находился в нескольких сотнях миль от этого заведения.

– Отлично, – произнес он, когда все затихли. – Значит, Ринсвинд. И, по-вашему, он полный придурок. Итак, дальше. Ты говори, декан. Все остальные – молчать!

Во взгляде декана мелькнула неуверенность.

– Ну, э-э… Я хочу сказать, это лишено всякого смысла, аркканцлер. Он же ни одного заклинания не способен запомнить. Что от него проку? А кроме того, куда бы Ринсвинд ни отправился… – он понизил голос, – за ним по пятам следует беда.

При этих словах старшие волшебники сгрудились поплотнее, словно пытаясь спрятаться друг за друга.

– Ну и что с того? – пожал плечами аркканцлер. – Самое лучшее место для беды – сзади. Глядишь, и отстанет. А ты предпочел бы столкнуться с бедой лицом к лицу?

– Аркканцлер, все куда сложнее, – пояснил декан. – У этой беды целая сотня маленьких ног, она просто так не отстанет.

Губы Чудакулли по-прежнему были раздвинуты в улыбке, тогда как все остальное лицо аркканцлера вдруг окаменело.

– Декан, может, ты по ошибке выпил пилюли казначея?

– Аркканцлер, я…

– Тогда не пори всякую чушь.

– Ладно, аркканцлер, хорошо. Я не буду спорить. Но ты отдаешь себе отчет, что на поиски Ринсвинда уйдут годы?

– Э-э, – вмешался Думминг, – не совсем, если нам удастся раздобыть магический код Ринсвинда, то Гексу понадобится не больше дня, чтобы…

Декан яростно сверкнул глазами.

– Это не волшебство! – рявкнул он. – Это просто… это какое-то инженерство!

Прошлепав по мелководью, Ринсвинд достал кокос, охлаждавшийся в небольшой тенистой заводи, и ловко сколол его вершину острым камнем. После чего поднес кокос к губам.

Сверху на Ринсвинда упала чья-то тень.

– Э-э… привет? – произнес кто-то сзади.

Все старшие университетские волшебники знали: чем дольше беседовать с аркканцлером, тем больше шансов на то, что хотя бы часть излагаемых вами фактов будет усвоена его разумом.

– То есть вы хотите сказать, – в конце концов произнес Чудакулли, – что этого беднягу Ринсвинда преследовали чуть ли не все армии мира, что его кидало и бросало, как горошину на барабане, и что он, вероятно, единственный волшебник на Диске, которому хоть что-то известно об Агатовой империи. Также он может свободно общаться на тамошнем наречии, и в друзьях у него… – Чудакулли мельком сверился со своими заметками, – «странный четырехглазый человечек», выходец из этой самой империи, который и подарил ему ту забавную штуку на ножках, которой все вы так боитесь. Я ничего не упустил?

– Ничего, аркканцлер, – кивнул декан. – Однако еще раз хочу заметить: может, я полный идиот, но я не понимаю, кому и зачем мог понадобится такой тип, как Ринсвинд.

Чудакулли вновь заглянул в заметки.

– То есть ты все-таки решился вызваться добровольцем?