В этот момент дверь триста восьмой комнаты распахнулась, едва не саданув Сеньку по лбу, и на пороге возник высокий черноволосый парень в брюках-варенках и клетчатой, расстегнутой на груди рубашке.

— Фу, черт! — громко сказал он и вытер рукой мокрый, блестящий лоб. — А ты чего? — помолчав, добавил парень, заметив Сеньку, который выразительно сверлил его глазами.

— Мне гражданин Воронцов нужен, — серьезно сказал Сенька, от безнадежности решивший выяснить все до конца.

— Я, гражданин начальник! — отрапортовал парень и вскинул к уху растопыренную пятерню.

Сенька не выдержал и ухмыльнулся.

— Ну и чего же тебе от меня требуется? — спросил Воронцов и неожиданно мягко сполз спиной по стене, присев на корточки.

— Мне требуются те, которые изучают «тарелки», барабашек и прочие такие шутки. У меня к ним важное дело, — выпалил Сенька.

— Ну что ж, выкладывай! — вздохнул Воронцов, снизу вверх глядя на Сеньку. Глаза у него были коричневые, веселые, усталые и казались старше его самого.

— А вы — тот? — недоверчиво спросил Сенька.

— Самый тот, — успокоил его Воронцов.

— Тогда — вот! — Сенька вынул из кармана куртки свернутую, стертую на углах газету и протянул ее парню.

Тот развернул ее, прочитал название: «Сталеварская правда», вопросительно глянул на Сеньку.

— Вот здесь. — Сенька ткнул грязным пальцем в одну из заметок.

Воронцов вздохнул еще раз и покорно прочел:

«В минувшее воскресенье на улице Новоселов, в доме 49 развернулись фантастические события. Вечером, когда хозяева квартиры сидели за столом, собираясь ужинать, внезапно погас свет. В темноте с подоконника с ужасным грохотом упали цветочные горшки, закачалась люстра, зазвенела посуда в буфете, а когда испуганные хозяева вскочили на ноги, вспыхнули занавески.

Прибежавшие на зов хозяйки соседи помогли тушить пожар и видели, как сама собой опрокинулась с антресолей тяжелая коробка с домашним скарбом. Причины загадочных событий остались неизвестными и для хозяев квартиры и для участкового милиционера, вызванного на место происшествия.

Как бы там ни было, но отныне можно смело утверждать, что и наш славный Сталеварск не обойден вниманием барабашек».

Дочитав, Воронцов аккуратно сложил газету и вернул ее Сеньке.

— Ну и чего? — спросил он. — Интересуешься?

— Да, очень, — подтвердил Сенька.

— У нас сейчас при Дворце молодежи клуб есть. Любителей летающих «тарелок». Намедни тут представители были. Топай туда. Там единомышленников найдешь. Знаешь, где Дворец молодежи?

— Я из Сталеварска приехал, — хмуро сказал Сенька.

— Да-а? — лениво удивился Воронцов. — А зачем?

— Затем! — Сенька потряс зажатой в кулаке газетой. — Барабашка — это я!

— Та-ак! — не касаясь пола руками, Воронцов поднялся и навис над Сенькой. — Это в каком же смысле?

— В таком! — отчаянно крикнул Сенька. — Я это все, понял?! Я!

— Успокойся! — Воронцов властно положил тяжелую ладонь Сеньке на плечо. — Ты хочешь сказать, что все эти опрокидывающиеся горшки и горящие занавески — твоих рук дело?

Сенька кивнул.

— Ну, и как же ты это устроил?

— Не знаю, — сказал Сенька и вдруг заплакал. Он и сам не знал — почему, просто вдруг глазам стало щекотно и по щекам потекли крупные соленые слезы. Сенька слизывал их языком и очень стеснялся, что Воронцов видит его в таком непотребном виде. А что Колян бы сделал?! Сейчас Сенька охотно вывернулся бы и убежал, но куда? «Вот ведь дурость какая! — думал Сенька. — Все-то у нас, у Славских, не как у людей!»